МИФ

МИФ, -а, м. 1. Древнее народное сказание о легендарных героях, богах, о явлениях природы. М. о Прометее. 2. перен. Недо-стоверный рассказ, выдумка. М. о пришельцах. 3. То же, что вымысел (в 1 значение). Вечная любовь — миф. || прилагательное мифический, -ая, -ое.

Смотреть больше слов в «Толковом словаре русского языка»

МИФИЧЕСКИ →← МИТТЕЛЬШПИЛЬ

Смотреть что такое МИФ в других словарях:

МИФ

МИФ, -а, м. 1. Древнее народное сказание о легендарных героях, богах, оявлениях природы. М. о Прометее. 2. перен. Недо-стоверный рассказ, выдумка.М. о пришельцах. 3. То же, что вымысел (в 1 знач.). Вечная любовь - миф. IIприл. мифический, -ая, -ое.... смотреть

МИФ

миф м. 1) Древнее народное сказание о богах, легендарных героях, о происхождении мира и явлений природы. 2) перен. Недостоверный рассказ; вымысел.

МИФ

миф м. (прям. и перен.)myth

МИФ

миф См. анекдот, басня, выдумка, сказка... Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений.- под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари,1999. миф анекдот, басня, выдумка, сказка; легенда, теогония, предание, домысел, сказание, вымысел Словарь русских синонимов. миф см. легенда Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. — М.: Русский язык.З. Е. Александрова.2011. миф сущ., кол-во синонимов: 10 • басня (21) • выдумка (44) • вымысел (52) • домысел (17) • легенда (30) • поверье (7) • предание (13) • сказание (12) • сказка (37) • теогония (3) Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013. . Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония... смотреть

МИФ

МИФ Павел Александрович (псевд.; наст, имя и фам. Михаил Александрович Форт у с) (3.8.1901 - 10.9.1939), советский парт, деятель, историк, доктор эко... смотреть

МИФ

(от греч. mythos слово, повествование, предание) специфический, свойственный прежде всего архаической эпохе человечества, способ функционирования мировоззренческих конструктов, при котором условные и логически недоказуемые умозрительные феномены воспринимаются субъектом в рамках нерасчлененного, чувственно-рационального сознания как подлинно существующие и неизменные элементы реальности. Древнейшие М. зарождаются на самых ранних этапах социогенеза и отражают стремление первобытного человека семантически адаптировать мир к своим новым возможностям и потребностям, изменяющимся с развитием способностей сознания к планированию, предполаганию и предвидению. Доопытное, опережающее конструирование цели субъектом (изначально коллективным) увеличивает сферу бытия на биологически избыточное, практически ничем кроме себя самого не обусловленное пространство возможного. Потенциальная перспектива рассогласования *волюнтаристским* поведением единства структур жизнедеятельности нивелируется способностью сознания определять ценностные ориентиры и руководствоваться ими в своей деятельности. Абсолютизация и наделение онтологически независимым статусом условных по своей сути аксиологических построений обеспечивает субъекту непротиворечивую картину мира, в которой имеют место ясные цели и прописанные средства их достижения. Коллективная субъектность архаических и традиционных обществ императивным образом регулирует принятие социально значимых целей в качестве руководства к действию для индивидуальных акторов. Перманентная реактуализация и постоянное воспроизводство неприродных, *культурных* практик отдаляют последние от субъекта они начинают восприниматься уже не как креативы, но как предзаданные и извечные инварианты бытия. Такие искусственные комплексы ценностно окрашенных ориентиров (и фиксированных моделей взаимоотношения с ними), некритически воспринимаемые субъектами в качестве единственно реальных фрагментов бытия, и называются М. Генетически и исторически первыми феноменами мифологического ряда являются акты номинации (по сути категоризации), с помощью имен отграничивающие интуитивно отличные сущности, структурирующие окружающее пространство и дифференцирующие отношение к его элементам. Необходимость координации совместной деятельности и вербальной передачи накопленного опыта творчески синтезируют описательный облик для мифологических имен яркий и запоминающийся. Население мира этими мифологическими сущностями, натурализованная одухотворенность мира обеспечивают деятеля субъективно понятными и эмоционально близкими посредниками-контролерами, чья неизменная, сверхъестественная природа гарантирует стабильность и предсказуемость бытия, предоставляя правильные, как бы *проверенные* и санкционированные *сверху* правила поведения в мире. В этом смысле М. является антиэнтропийной константой, выполняющей защитные функции. Исполнение М. роли защитного механизма обеспечивается внутренне присущей любому мифологическому построению презумпцией истинности имманентной интенцией на самоутверждение в качестве единственной и предельной реальности. Вариативность и известная доля конвенциональности социального общежития оставляют возможности для реализации в действии мифологических рекомендаций. Принимаемый за инвариант реальности, М. есть лишь гипотеза относительно реальности, имеющая потенциал онтологизации. Однако интериоризируемые *искренним* субъектом, интегрированные в его мотивационную сферу мифологические построения могут стать действительностью. Говоря о реальности М., следует отметить, что его реальность лежит скорее в мотивационной, каузальной плоскости, нежели в гносеологической. Это относится прежде всего к тем областям человеческого бытия, регулирование которых в наименьшей степени зависит от природных факторов (хотя и последние в семантике мифологической картины мира подробно прописаны). Априорно определяя картину мира и соответствующие ей программы поведения как единственно возможные, как инвариант реальности, М. становится таковым лишь постфактум, онтологизируясь в деятельности эмоциях, мыслях, поступках субъекта, принявшего и поверившего, интериоризировавшего М. В этом случае совершенно не важен, условно говоря, коэффициент фантастичности М. в полном соответствии с теоремой Томаса , гласящей: *если ситуация определяется как реальная, то она реальна по своим последствиям*. М. столь реален, сколь действен (и наоборот). Его причиняющая сила способность максимально унифицировать поведение и организовать деятельность субъекта в конкретном направлении делает М. реальностью. Можно сказать, что императивная сила М. и есть его реальность. В этом смысле М. концептуализированная трансценденция, культурная модель неприродного бытия и одновременно форма творческого переживания и прочувствования мира. Постулируя должное принципиально вариативное и предлагая ограниченный набор путей его достижения, которые также могут быть различны, М. вынужденно отрицает сомнение и скепсис по отношению к себе и как к целостности, и к своим частным элементам. Только самодостаточность М. (когда не возникает даже мысли о сопоставлении вариантов и выборе того, чему следовать), не допускающая аналитичности и не нуждающаяся в постоянных подтверждениях его очевидность, способна обеспечить предельную действенность М. Из имманентной очевидности мифологических конструктов органично проистекают такие своеобразные закономерности мифологического мироощущения, как единство рационального и эмоционально-чувственного, несоблюдение законов формальной логики (исключенного третьего, противоречия, тождества и т.д.), общность взаимосвязи всего со всем соответственно части и целого, предмета его идеи, вещи и названия (логика *оборотничества* А.Ф. Лосева или *принцип партиципации (соучастия)* Леви-Брюля , а также источник особо *трепетного* отношения к именам в рамках М. и основание для симпатической магии), циклическая замкнутость времени и враждебное отношение ко всему чужому, *ненормальному* (основание для концентрической структурации пространства). А в результате внутренняя непротиворечивость и предельная устойчивость М., возможные только при условии некритического к нему отношения. Коллективная природа человеческого бытия, естественным образом иерархизирующая и приводящая к общему знаменателю (*социальная значимость*) стихийно возникающие у индивидуальных акторов мифологические системы, способствует становлению самоочевидности мифологических построений и увеличивает их действенность (что в данном случае практически одно и тоже). Так, коллективное воспроизводство мифологических идеальных моделей поведения формирует психологические и организационные предпосылки объективной натурализации, онтологизации М. Некритичность восприятия заложенных в М. целей и обязательность исполнения инструкций психологически отчуждают от деятеля то, что и как он делает, снимая ответственность с актора за выбор *варианта* и представляя процесс и результат действия не следствием творчества, но воспроизводством предзаданной, извечной и неизменной модели. Организационно-типизированное поведение институциализируется в жесткой форме ритуалов, вербальное сопровождение и описание которых также формализуется. (Собственно, понятие *миф* и происходит от древнегреческого разделения практики на то, что делается, dromenon, и то, что произносится, mythos). И ребенок (либо любой другой *неофит*) в процессе первичной социализации не просто инкорпорируется в объективированную социальную структуру, но оказывается и в безальтернативном мире социальных смыслов и значений, некритично интернализированном через значимых других. Благодаря ограниченному кругу этих значимых других, навязанных ему, ребенок (*неофит*) воспринимает мир таким, каким его *видят* его значимые другие, референтная группа . Их семантические транскрипции реальности для ребенка не одни из многих они единственно существующие и, что гораздо существеннее, единственно мыслимые в качестве таковых. Они самодостаточны и очевидны. Кроме того, соотнесение мифологической действительности с объективной реальностью в рамках коллективного общежития происходит не напрямую, не на индивидуально-эмпирическом уровне, а символически и опосредованно через коллективный опыт, представляющий собой не что иное, как совокупность интерсубъективных смыслов и значений, воплощенных в институциональных образованиях и устоявшихся поведенческих практиках. А так как мифологическая реальность презентируется в качестве единственной и всем коллективом с необходимостью воспринимается таковой, то верификация превращается в онтологизацию. Потому мифологическая реальность в ее социальном разрезе принципиально не верифицируется. М. либо принимается в качестве реальности и через деятельность становится ею, либо нет. Строго говоря, такие понятия как *верификация* или *фальсификация* вообще применять по отношению к мифологическим построениям не совсем корректно, ибо М. не есть когнитивное построение, нуждающееся в проверке на адекватность. М. это способ духовно-практической деятельности, процесс и результат переживания мира, где должное доминирует над сущим, а внутреннее над внешним. В рамках коллективного бытия М. не только создает некое подобие информационно-технологического обеспечения социальной жизнедеятельности, но и формирует сам коллектив, генерируя групповое самосознание и развивая критерии для самоидентификации. Так единое для всех смыслоценностное восприятие мира интенсифицирует превращение условных значений в предельные и сакральные (не подверженные сомнению и изменению) смыслы-ценности, усиливает императивность детерминации жизнедеятельности членов общины, направляет креативную энергию в единое русло, что не только максимизирует потенциал натурализации, воплощения мифологических положений, но и увеличивает *жизненную силу* самой общины. И чем жестче условия бытия, чем больше благополучие всех зависит от действия каждого, тем теснее сплоченность в целях выживания, тем интенсивнее требования подчинения частных интересов общим идеям. С точки зрения индивида, соблюдение унифицированных правил поведения делает окружение предсказуемым, рождает психологическое ощущение приобщенности к тому, что более жизнеспособно, что сильнее и продолжительнее во времени (через предков и потомков, предшественников и последователей), нежели единичный индивид. Это дает основания для позитивной самоидентификации и чувства защищенности, психологического комфорта. Рутинизация коллективной повседневности, бесконечное повторение ограниченного репертуара вариантов поведения со временем приводят к восприятию мифологизированных способов ориентации, понимания и действования в мире единственно мыслимым способом бытия, самодостаточной очевидностью жизни. Отчуждение практик от актора расширяет полномочия М., усиливает этиологическую (объясняющую причины и происхождение) и легитимирующую (обосновывающую правомерность) функции его нарративной составляющей, чья роль в структуре М. становится доминирующей для межпоколенной коммуникации и в рамках увеличивающегося социального расслоения. А претензия на мотивационно-объяснительную монополию М. (в силу необходимости поддержания самоочевидности) продуцирует экстенсивное увеличение, распространение его семантического поля на все окружение человека, и природное, и социальное, постулируется и формализуется единый, *закрытый* пространственно-временной континуум. М. становится стремящейся к тотальности системой социального контроля и описания всего *человеческого* мира, приобретает концентрическую пространственную структуру, где степень сакральности как меры соответствия требованиям сверхъестественных, мифологических сущностей в рамках логики бинарных оппозиций снижается от центра (места творения мира, мировой горы, столицы…) к периферии (области борьбы с врагами, злом, чужим и неизвестным…). По той же причине время в мифологическом сознании также приобретает специфику фиксации на сакральном. Оно время воспринимается конечным циклом повторений идеальных праксеологических моделей, начало которым кладет сотворение вселенной, а конец смерть всего мира. (В архаической мифологии процесс разрушения мира содержательно представлен в эсхатологических мифах, а процесс создания мира демиургом в мифах космогонических. Построение и развитие мира в космологических, рождение и возникновение богов в теогонических М.). Необходимо отметить, что социальный мир вершится отдельно от мира природного различные культурные герои, принося блага, изобретая ремесла, утверждая законы, закладывают собственные сакральные центры, от которых исходит своя *святость* и которые создают неприродное, социальное пространство, то есть моделируют культуру (антропологические и героические М.). Следствием естественной сакрализирующей эманации становится и преднамеренный поиск того, кто мог бы осуществлять верховный патронаж над определенной сферой социальной жизнедеятельности или через кого можно было бы объяснить-обосновать ее существование (М. как воплощение коллективных фобий и надежд). Наблюдающаяся в некоторых культурах династическая смена божественных поколений от Демиурга-Творца к Повелителю-Господину отражает ту динамику социальной жизни, которая требует священной легитимации . А требует ее прежде всего область властных отношений, где конкуренция высока и правомочность претензий не бывает бесспорной. Формирование общественного согласия и самоподчинения индивидов общине (позднее государству) в лице вождя, персонифицированной харизмы , натурально представляет *земную* власть продолжением-воплощением власти божественной. Глобальные трансформации в обществе легитимируются сменой *небесных* покровителей. По мере усложнения общественной жизни поддержание самоочевидности мифологических прескрипций, конструирующих и описывающих мир, становится все более и более трудным делом множится общее число жизненных практик, их отличия у стоящих на разных ступенях социальной иерархии индивидов становятся все более разительными, появляется опыт общения с другими мировоззренческими системами традиционное видение мира проблематизируется, рискуя *потерять очевидность*. В ответ на этот вызов выделяется особый слой специалистов, профессионально занимающихся поддержанием традиций , их целенаправленной фиксацией, структурацией, теоретической обработкой, а также регулированием и контролем поведения рядовых членов общины в соответствии с требованиями мифологических систем. Сама жизнедеятельность общины начинает подразделяется на профанную и сакральную область повседневной жизни и сферу священного (божественного и неизменного) бытия. Последняя становится самоценной и закрытой для профана, объективно и субъективно отдаляясь от простого человека. Элитизм семантического конструирования мира, его сакральной легитимации, ставит М. на службу власть имущих и приводит к изрядной теоретической изощренности некоторых мифологических построений, а именно тех, которые касаются властных отношений в обществе. Экстраполяция *горнего мира* на мир людей консолидирует последний вокруг сакрального (материального и идеального), освященного традициями, проверенного временем и обладающего легитимированной сверхъестественными сущностями властью, центра понятного, правильного, законного (само слово *закон* этимологически отсылает в сферу трансцендентного, неизменного того, что *за коном*, за порогом бытия), привычного, неопасного. Чем дальше от центра, тем меньше *правильности*, тем больше врагов, которые не соблюдают требования, обязательные для истинного, правоверного, настоящего человека (буквальный перевод самоназвания многих племен и народов звучит как *человек*). Поэтому к не являющимся *человеками* можно и даже нужно относится не так, как к *своим*, то есть как к ложным, опасным и враждебным имманентная этноцентрическая установка априорно элиминирует креативно-объяснительный потенциал конкурентных мифологических систем, усиливая собственную ценность. Логика дальнейшего развития и усложнения социальной организации общества делит мифологию на два *принадлежащих* различным иерархическим уровням социума, вида низшую мифологию и высшую непосредственно включенную в жизнедеятельность людей и непостижимые властные силы космического порядка. Образы *высшей мифологии*, в отличие от духов *низшей*, обычно представляются как сверхъестественные сущности, более могущественные и индивидуализированные, нежели обычные духи, имеющие собственные имена и наделенные более отчетливыми функциями в конкретных областях деятельности. Низшая мифология, упрощенная и вырастающая непосредственно из будничных практик, оправдывает собой бытие повседневное и *натуральное*, а высшая, рафинированная, целенаправленно синтезированная и теоретически систематизированная жреческо-аристократической элитой, работает на интеграцию общества и активацию безусловного самоподчинения индивидов интересам и целям *господствующего класса*, являясь своеобразным идеологическим аппаратом архаических сообществ. Использование высшей мифологии в политических целях приводит к тому, что при изменении взаимоотношения сил носителей различных мифологических систем (мифологические картины мира выясняют отношения между собой с позиции силы, зависящей как от количества, так и от статуса своих носителей) наиболее кардинальные трансформации происходят именно на высших уровнях мифологических систем. В результате чего близкие по функциям мифологические боги-герои сливаются и взаимоотождествляются, становясь проявлениями (вариант детьми, наследниками…) победителя, либо проигравший дискредитируется, приобретает выпукло отрицательные черты и оказывается в подчиненном положении. В демонологизированном облике мифологические сюжеты и герои остаются в коллективном сознании, отличающемся изрядной инерционностью. Вполне естественно, что в таком случае объяснительно легитимирующий потенциал *поверженных* субъектов побежденной высшей мифологии исчезает, но не полностью. Утратив очевидность своих положений, побежденная мифология превращается в набор нарративных артефактов и исключается из практики, но остается в *народной памяти*, где, уже не претендуя на право мотивации и легитимации, участвует в формировании того, что позднее назовут фольклором или народной традицией, слабо связанной с культурой господ предания, легенды (в современном понимании, так как изначально легендой назывался рассказ о чудесном явлении, утверждавший нормы христианской морали), сказки, притчи, байки, бывальщины и т.д. Обособившийся, десакрализованный и потерявший связь с живой жизнью мифологический нарратив становится артефактом, недостаточным самим по себе, но способным играть вспомогательную роль в морально-этической регуляции поведения или просто служить способом занять праздное внимание. Недаром немецкие романтики (И. Гете, Ф. Шеллинг, братья Шлегели и др.) и представители мифологической школы (братья Гримм, А. Кун, М. Мюллер) считали М. основой культуры, первообразом поэзии, а также источником науки и философии. Между тем, суть отличия *М.* от всевозможных произведений коллективного творчества, имеющих повествовательный характер, заключается главным образом в разнице и функциональной нагруженности и в происхождении этих *литературных* феноменов. Здесь имеется в виду, что хотя по форме передачи (вербальной) и по содержанию передаваемого (коллективный опыт) и М., и сказка, и предание, и легенда идентичны, их свойства и функции, кардинально различаются. Так, например, установка на достоверность рассказываемого, субстанциональное требование М., не имеет силы по отношению к сказке, для которой вымысел есть основной принцип ее художественного метода. И топологически *привязанное* предание, рассказывающее о том, что уже было в прошлом, гораздо ближе сказке, обладающей собственной пространственно-временной структурой (В.Я. Пропп *Морфология волшебной сказки*), нежели М., *жизненно ощущаемому* и ежеминутно творимому. В отличие же от легенды, апеллирующей к чуду в целях укрепления религиозной морали (изначально) или народной традиции (позже), в М. нет деления на чудо и не чудо. Вообще, М. как рассказ является вторичным образованием по отношению к мифологически-образной фиксации и семантическому конструированию мира, чьей главной задачей является духовно-практическое освоение мира, наделение его смыслом и объяснение проживаемых ситуаций. М. это *здесь и сейчас*. Поэтому для человека, включенного в ту реальность, которая М. задается и через него объясняется, М. и есть объективная жизнь и инвариантная реальность, целостная и нерасчлененная. Это для стороннего наблюдателя видна искусственная природа мифологических построений. И только сторонний наблюдатель, имеющий возможность сопоставлять и сравнивать, может определить М. как фантастическое, иллюзорно-имагинативное представление о мире. Массовое появление таких сторонних наблюдателей, сомневающихся, рефлектирующих и имеющих опыт авторского интеллектуального творчества, знаменует собой наступления *осевого времени* (К. Ясперс) и конец спокойной устойчивости с безусловной очевидностью аутентичного мифологического миросозерцания. Прерывается непосредственная данность мира человеку концептуализация социума и всего пространственно-временного континуума человеческого бытия становится прерогативой весьма ограниченной части общества (право определять смыслы и значения становится новым видом символически оформленного властного капитала). Бесспорность истины становится предметом критического внимания, требующим доказательств и строгой аргументации, что опять-таки создает закрытую от простого человека область компетенции. Адаптация предельных смыслов для широких масс упрощает сложные теоретические системы до уровня элементарных тезисов-положений, обязательных для принятия и исполнения. В итоге происходит окончательное закрепление двухуровневости социального (как по происхождению, так и по области детерминации) знания элитарно-нормативного, теоретически систематизированного, институционально закрепленного и усредненно-массового, повседневно-синкретичного, практически воплощенного. Большинство всех форм знания религия , философия , наука , искусство имеют это деление на *сакральную* аксиоматику (абсолютную, абстрактную, неименную, бесспорную) и популярную, семантически редуцированную под возможности *среднего* человека область транслируемых формул и значений, адекватность понимания которых в принципе не требуется, нужно лишь следование им (источник утверждений о манипулятивности М.). Становление отличных от классических мифологических систем форм знания, будь то понятийно-рационального или иррационально-трансцендентного, не приводит само по себе к исключению М. из духовной жизни общества. М. остается действенным образованием и в сфере насущно-повседневного сознания, и на уровне абстрактно-теоретических построений. Мифологичность теоретической составляющей предопределяется претензией на исключительность, уникальность обладания и объяснения истины (в рамках борьбы с однопорядковыми и равноположными системами), без чего невозможно рассчитывать на принятие этой теории для руководства к действию. То есть, *сами по себе, отвлеченно говоря, формулы, допустим, математики, безупречны, и в них нет никакой мифологии. Но ученые не пользуются только тем, что в этих формулах содержится. Они пользуются ими так, что не остается ровно никакого места для прочих форм пространства и соответствующих формул. В этом и заключается мифологизм европейского естествознания в использовании одного излюбленного пространства. Так геометрия Евклида сама по себе не мифологична. Но убеждение в том, что реально не существует ровно никаких других пространств, кроме пространства евклидовой геометрии, есть уже мифология.* (Лосев А.Ф. *Философия, мифология, культура*). Такое же убеждение, или предубеждение, действует и в будничной жизни рядовых членов любого общества посредством гипостазирования собственного житейского опыта, который каждому представляется (и в некотором смысле таковым и является) достаточным, само собой разумеющимся и абсолютным, то есть единственно реальным. В этом человека убеждает стабильность и устойчивость его окружения, однообразность и повторяемость жизненного праксиса (ценностно-практического единства) праксиса сакрального, который может и не иметь трансцендентной составляющей, но быть неизменным, точнее мыслиться таковым, безальтернативным. И только проблематизация ситуативности, когда в изменившихся условиях выявляется недостаточность *надежного* опыта и привычные с детства алгоритмы начинают *пробуксовывать*, актуализирует внимание на мифологическом условном и договорном содержании устоявшихся поведенческих моделей, чем разрушает очевидность, и одновременно инициирует новый виток мифотворчества, мифологизации (создания предельных, стремящихся к абсолюту и всеобщности, смыслов и значений). Стремительная трансформация всех общественных структур и подсистем, связанная с разрастанием капиталистических форм производства и его дериватами, конкуренцией, прагматизмом, урбанизацией , интенсифицирует процессы создания новых универсальных и интегративных смыслов, способных примирить *агрессивную* индивидуальную инициативу с необходимостью совместного, *добрососедского* общежития и предоставить удобные, адекватные модели коллективного сосуществования в изменяющихся условиях. Волнообразная секуляризация общественной жизни абсолютизирует приоритет разума как высшей инстанции при решении всех проблем человеческого общества, утверждает исторический оптимизм и акцентирует внимание на прогрессивной, миссионерско-просветительской роли науки в жизни общества. Исходя из принципа наличия единой цели исторического развития на месте как бы дискредитированных иррациональных (мифологических и религиозных) систем образуется мотивационно-объяснительный и легитимирующий вакуум, который заполняется изобретаемыми теоретиками искусственными системами, претензия на истинность которых обосновывается научностью, открытием универсальных оснований бытия, принципом прогресса, социальной справедливости и т.д. Провозвестником таких телеологических концепций социального проектирования можно считать *Утопию* Т. Мора и *Город Солнца* Т. Кампанеллы (хоть они формально и продолжали еще линию Платона с его идеальным обществом), переместивших цель развития, идеал должного из Золотого века в Светлое будущее (16-17 вв.). Мемориальная культура традиционных обществ сменяется на прогностическую схему Нового времени. Борьба теоретически синтезируемых знаниевых систем за право легитимированного насильственного внедрения в массовое воспроизводство универсальных моделей поведения воплощается в идеологических войнах на политическом поле. И на рубеже 18-19 вв. впервые появляется термин *идеология* для обозначения эмпирической науки об идеях, чья мощь к тому времени была практически продемонстрирована Великой Французской революцией. Технический прогресс 19 ст. окончательно изменил тысячелетиями формировавшийся образ жизни людей, взорвав и смешав между собой городскую и сельскую культуры (читай мифологии), изменив элиту общества (аристократию *происхождения и чести* на собственников *выгоды и денег*), и вывел на арену политической борьбы огромные массы людей. Потребность в новых критериях и стандартах социальной (уже скорее не религиозной, а гражданской, национальной и т.д.) адекватности инициирует формирование глобальных и фундаментальных идеологий, которые могли бы четко описывать правила игры и задавать ясные ценностно-нормативные пропозиции для каждого индивидуального деятеля. Рост народонаселения и научно-техническая революция 19-20 вв. с массовизацией производства и либерализацией общественной жизни приводят к размыванию сословных границ, формированию общенациональных ценностей и стандартизации транслируемого опыта, подкрепленных развитием средств тиражирования и трансляции информации на широкие слои населения. Качественное и количественное усложнение высокоспециализированных областей социальной практики, в которых вырабатывается специализированное знание и чьи *языки* почти недоступны для понимания *профана*, продуцирует возникновение феномена *массовой культуры* в качестве механизма смысловой адаптации отчужденных смыслов и значений. *Перевод* новой информации на уровень обыденного понимания неподготовленных людей, с помощью которого преодолевается разрыв между специализированным знанием и повседневностью, автоматически выполняет функции поиска, селекции и систематизации информации, ее прессовки в крупные блоки. Респонденту предоставляются готовые образцы и модели поведения, что снимает с субъекта избыточное психологическое напряжение от неохватного потока информации, где необходим многофакторный и оперативный анализ огромного числа одновременно возникающих вопросов, выходящих за рамки непосредственного опыта индивида, и в тоже время фетишизирует как саму поступающую информацию, так и каналы ее поступления. Средства массовой коммуникации, главные агенты и творцы массовой культуры, откликаясь на увеличение зависимости политических элит от состояния массового сознания, а производства продуктов массового потребления от устойчивого на них спроса в обществе, становятся творцами новой мифологии общества, виртуализируя социальное пространство. Искусственно упрощая сложные проблемы, ценностные ориентации и все потенциальное многообразие оттенков миропонимания до элементарных дуальных оппозиций, замещая многофакторный анализ причинно-следственных связей апелляцией к авторитету или простым и, как правило, фантастическим объяснениям (мировой заговор, происки иностранных разведок, инопланетяне и т.д.), партикулируя сознание (абсолютизация единичного и случайного, игнорирующая при этом типичное, статистически преобладающее), СМИ функционируют в рамках мифологической *логики*, элиминируя частности и презентируя ограниченный набор более или менее стандартных ситуаций с уже готовыми решениями. Освобождение от необходимости выбора и сложных интеллектуальных рефлексий по поводу волнующих проблем, защита от ответственности за принятие решения превращает СМИ в современного *творца богов* для неискушенного потребителя информации. Условно говоря, СМИ творят *высшую* мифологию общества, его идеологическую составляющую, которая еще только должна быть инкорпорирована индивидами и обществом в мотивационную сферу, которая еще только претендует на статус легитимного образования ради ее беспрекословного исполнения. Она накладывается на обыденное знание, основанное на непосредственном опыте повторяющихся жизненных практик, повторяя двухуровневое массовое сознание архаических обществ. Эти уровни взаимосвязаны и взаимодополняющи именно из повседневности *высшая* мифология берет свои образы и на нее ориентируется в своей деятельности. Мифология же повседневности частично интериоризирует положения идеологизированной *высшей* мифологии, частично преобразует или отвергает. В результате и возникает специфическое и противоречивое образование, известное нам под названием *массовое сознание*, в котором парадоксальным образом сочетаются порой взаимоисключающиеся позиции *думаю одно, чувствую другое, поступаю всему наперекор*. Создается целостный *образ мира* (Леонтьев А.Н., Козелецкий Ю.), переживаемый как нечто целое и непрерывное (*мифос* Ю.С. Осаченко и Л.В. Дмитриева), предзаданное и независящее от субъекта, где доминирует *психологика* (Р. Альберсон, Р. Розенберг) повседневности, некритичная и субъективно абсолютная, задающая смысловой горизонт восприятия реальности. И только отсылка к мифологичности массового мышления может объяснить эти закономерности, ибо *мифологическое мышление на известной ступени развития единственно возможное, необходимое, разумное; оно свойственно не одному какому-либо времени, а людям всех времен, стоящим на известной ступени развития мысли* (А.А. Потебня *Эстетика и поэтика*). Современная активизация интереса (и научного, и политического, и искусствоведческого) к проблемам М., мифологизации, мифотворчества во многом обусловлена тем состоянием общества, которое принято называть *после модерна* оно же *постиндустриальное* , *третьей волны* или *информационное* . Основной характеристикой такого общества является приоритетность области создания продукции семантической, а не товарно-вещественной. В условиях, когда удовлетворение витальных потребностей общества и его рядовых членов становится автоматическим и они (витальные потребности) уходят из области актуального восприятия, более прозрачными становятся *условность* (и как творимость, искусственность, и как зависимость от условий) и *гуманистический* характер социальных процессов: и зависимость происходящего от мнения большинства, и управляемость массы, и непостоянство общественного мнения. Общественное сознание маргинализируется, на поверхности оказываются интересы микрогрупп. Та истина, идеал которой творился и религией, и деятелями эпохи Просвещения, и партийными идеологами всевозможного толка, становится невозможной. Субъект, попеременно функционирующий в различных смысло-ценностных полях (повседневном, профессиональном, политическом, социальном, этническом, религиозном и т.д.) приобретает мозаичное сознание. Глобальные идеологические системы как целостные образцы толкования оказываются изжиты, истины рассеиваются по многим универсумам дискурсов, *они больше не поддаются иерархизации* (Хабермас *Демократия. Разум. Нравственность.*). Социальность в старом виде растворяется симулякрами (Бодрийар ), конец великих идеологий знаменует *затмение общества* (Турен ), победу *варварства* (М. Анри) и приход *эпохи племен* (М. Мафессоли). Переживаемый Западом *новый трайболизм* (*новая социальность малых групп*) есть переход от долгого периода господства рационализма, *расколдовывания мира* (М. Вебер ) к *ремифологизации*, новому *заколдовыванию мира* в сознании людей (М. Мафессоли). Новое общество конституирует новое социальное знание этико-эстетическое, мифопоэтическое, развивающее органическую солидарность в символическом и коммуникационном измерениях. Оно сознательно использует М. (мифологизацию) и как психологический метод замещения и трансценденции, конструктивный и конструирующий способ преодоления проблемной ситуации семантического шока индивидом, инспирирующий социальное действие, и как путь поведенческой интеграции и самоидентификации общности, метод закрепления и трансляции релевантных смыслов и целей, форму обоснования группового (коллективного) опыта, воплощенную в общезначимых способах действования. Следует отметить, что эти характеристики М. как духовно-практического единства, смысло-деятельностного праксиса эксплуатируются не только в рамках прогрессирующей глобализации , но и при утверждении локальной уникальности малых общностей. Поэтому категории мифологического ряда могут продуктивно использоваться как при изучении глобальных явлений современной социальной жизни на макроуровне (например, в аспекте национально-этнических взаимоотношений), так и при рассмотрении социальных процессов на мезоуровне (социология СМИ или массового сознания, электорального поведения) или анализе явлений общественного бытия на микроуровнях (мифодизайн управления, корпоративная культура, PR-технологии, политические мифологемы). Вместе с тем не стоит забывать, что на настоящий момент термин *М.* является скорее дискуссионным понятием, нежели аналитической категорией. Неэксплицированность термина и отсутствие его четкой дистинкции по отношению к ряду устоявшихся категорий приводит к тому, что под одним и тем же термином объединяются попытки объяснить *природные феномены, творения устной литературы, философские построения и случаи возникновения лингвистических процессов в сознании субъекта* (К. Леви-Строс). За всю свою историю социально-философская мысль выработала ряд парадигмальных концепций описания М. и как социокультурного феномена, и как формы ложного сознания, и как литературного произведения. Многообразие и неоднозначность интерпретаций М. были заложены еще в античности Платоном (называвшим мифом и философскую выдумку, и художественную иллюзию), Аристотелем (для которого миф был ложным построением в логике и онтологии) и Эвгемером (видевшем в М. обожествление деяний исторических личностей). Законсервированное на время христианством изучение М. возобновилось в эпоху Просвещения, когда М. трактовался как результат невежества и заблуждений, и Романтизма, для представителей которого М. был отражающей высшую истину поэзией, в рамках компаративистской парадигмы и как в смысле содержательного сравнения различных этномифологий, так и в смысле типологического соотнесения М. с другими формами культуры и сознания (детского сознания Дж. Вико, поэтическим творчеством И.Г. Гердер и Шеллинг, со сказкой как инобытием утратившего связь с ритуалом мифа Я. и В. Гримм и др.). Основатель лингво-натуралистической школы (которой в разное время и в разной степени принадлежали А. Кун, В. Манхарт, А.Н. Афанасьев, Ф.И. Буслаев, А.А. Потебня) М. Мюллер связывал мифологический тип мышления с детской болезнью языка, возникающей при *стирании* исходного смысла метафор, в результате чего и возникал М. как имя мистифицированного субъекта. Собственно социологическое изучение мифологии становится значимым с 19 в., когда Г. Спенсер совместно с Э.Б. Тейлором заложили основание эволюционистско-антропологической школы анализа М. как *протонауки*. Продолжая линию *пережитков* Тейлора Дж. Фрейзер, как и последующие сторонники ритуалистической концепции (Д. Харрис, А.Б. Кук, Э.О. Джеймс), анализировал М. и магию с формальной точки зрения сценарного сопровождения ритуальных действий, выступающих моделью социальной жизни. Рассматривая М. как механизм воспроизведения культурной традиции и психологической интеграции социума, Б. Малиновский сместил фокус рассмотрения М. с гносеоонтологической области отражения на сферу его социальных функций поддержания общественного порядка (функциональная школа). Взгляды Малиновского были поддержаны М. Элиаде , рассматривавшем М. как средство спасения от *страха перед историей*, что во многом сближало его позицию с фрейдистской концепцией М., наиболее полное социологическое воплощение которой было сформулировано в теории архетипических формах коллективного бессознательного К.-Г. Юнга . Юнг в свою очередь заимствовал идеи *коллективных представлений* французской социологической школы, которая в лице Э. Дюркгейма и Л. Леви-Брюля интерпретировала М. как моделирующие и поддерживающие родовую организацию особые формы мышления, основывающиеся на характерных для прелогического мышления принципах партиципации, негомогенности (деление на сакральное и профанное) и анизотропности пространства и времени. Фиксируя культурно-символическую природу мифологического оформления мира сакрального, опытно непостижимого, Э. Кассирер и его последователи (символическая традиция) трактует М. как объективированную в чувствах и эмоциях целостную и самодостаточную семиотическую систему, конструирующую мир и нуждающуюся в декодировании. Еще одним продолжателем идей французской социологической школы является К. Леви-Строс, испытавший дополнительное воздействие американской культурной антропологии . Путем прививки к этим традициям опыта лингвистического структурализма и новых представлений, идущих от теории информации, Леви-Строс создал структурную антропологию и соответствующую структуралистскую теорию М., описывающую эффективное действие логических механизмов М. как преодоления фундаментальных мировоззренческих противоречий, которая передает абстрактные смыслы конкретно-чувственными образами и метафорами. Мифологический стиль мышления латентно присущ современному мышлению, доминируют же рациональные структуры сознания (левополушарные). С этим мнением был не совсем согласен Р. Барт , в чьей трактовке М. выступает особой семиокоммуникативной системой, которая пытается выдавать себя за систему фактов, который вместе с идеологией образует метаязык современности. Сам мифологический дискурс, по Барту, образуется как некая индуктивная система значимостей, принимаемых не за субъективную систему ценностей, но за объективную систему фактов, конструирующих реальность и элиминирующих ее историчность. Неполным будет рассмотрение истории изучения М. без упоминания имагинативно-творческой теории Я.Э. Голосовкера, изучавшего уже более индивидуализированное творческое мышление мифологического периода, где человек использует возможности не только репродуктивного воображения в рамках родового менталитета, но и начинает создавать личностные мифологические картины мира (например, Гомер, Платон, Конфуций). Кроме того, значимый вклад в изучение М. осуществил А.Ф. Лосев, давший анализ *диалектики М.* как онтологически укорененной в человеке и в общественном сознании. Причем М. по Лосеву имеет все возрастающую модальность абсолютного исторического долженствования. Существовавшие ранее исторические типы мифологического сознания выявляли лишь относительные истины человеческого существования, но подлинный мифологизм человеческого мышления раскроется тогда, когда до абсолютного бытия дорастет абсолютный М. (идеальный тип мифодиалектики). Подобного воззрения на М. придерживались также А. Канне, Г. Герман, А. Белый, П. Флоренский, С.Н. Булгаков. Г.П. Коршунов... смотреть

МИФ

(греч. слово, речь, предание) язык описания, оказавшийся, благодаря своей исконной символичности, удобным для выражения вечных моделей личного и общественного поведения, неких сущностных законов социального и природного космоса. М. является базисным феноменом человеческой культуры. Начало современных интерпретаций М. восходит к 1725 г. к работе Дж. Вико *Основания новой науки об общей природе наций*. С К. Леви-Стросса М. становится объектом семиотики текста. Начиная с Р. Барта М. интерпретируется как семиотический феномен повседневной культуры. Дж. Вико открывает в М. новый способ познания, обладающий качественно иными, в отличие от картезианского способа познания, чертами: принципом множественности, ощущением связи всех элементов бытия, склонностью к многозначности, пристрастием к двусмысленности, свободной от моральной поляризации мира. Этот способ Вико называет *поэтическим*, и именно с этого времени, как полагает Б. Короче, термин *поэтика* приобретает мирозиждетельный смысл. Вико называет М. *божественной поэзией* (из которой затем возникает героическая поэзия гомеровского типа) и связывает ее со своеобразием детского восприятия мира, которому присущи чувственная конкретность и телесность, богатство воображения и отсутствие рассудочности, перенесение на предметы окружающего мира своих собственных свойств, неумение абстрагировать атрибуты и форму от субъекта, замена сути *эпизодами*, т. е. повествовательность и др. Эпоха Просвещения, рассматривавшая М. как продукт суеверия и обмана (Б. Фонтенель, Вольтер, Д. Дидро, Ш. Монтескье и др.), явилась шагом назад по сравнению с концепцией Вико. В эпоху немецкого романтизма Ф. Шеллинг развивает теорию М., полемически направленную против классического аллегоризма; согласно этой теории, мифологический образ не *означает* нечто, но *есть* это нечто, т. е. он сам является содержательной формой, находящейся в органическом единстве со своим содержанием (символ). Для немецких романтиков существует уже не единственный тил М., представленный греко-римской мифологией, но различные по своим внутренним законам мифологические миры: Шеллинг, а за ним Г. Гегель раскрывают внутреннюю противоположность греческой и христианской мифологии; ученые и поэты вводят в кругозор европейского читателя богатство национальных мифологий германцев, кельтов, славян, мифологические образы Индии. Ф. Ницше усмотрел в М. жизненные условия всякой культуры. Культура может развиваться лишь в очерченном М. горизонте. Болезнь современности историческая болезнь, и состоит она, по Ницше, именно в разрушении этого замкнутого горизонта избытком истории, т. е. привыканием к мышлению под знаком все новых и новых ценностных символов. Во второй половине XIX в. противостояли друг другу в основном две магистральные школы изучения М. Первая из них, идущая от исследований Я. Гримма и продолжающая романтическую традицию (А. Кун, В. Шварц, В. Манхардт, М. Мюллер, Ф. Буслаев, А. Афанасьев, А. Потебня и др.), опиралась на успехи научного сравнительно-исторического индоевропейского языкознания и ориентировалась на реконструкции древнеиндоевропейской мифологии посредством этимологических сопоставлений в рамках индоевропейских языков. Мюллером была создана лингвистическая концепция возникновения М. в результате *болезни языка*: первобытный человек обозначал отвлеченные понятия через конкретные признаки посредством метафорических эпитетов, а когда первоначальный смысл последних оказывался забыт или затемнен, то, в силу этих семантических сдвигов, и возникал М. Сами боги Мюллеру представлялись преимущественно солярными символами, тогда как Кун и Шварц видели в них образное обобщение метеорологических (грозовых) явлений. Позже на первый план выдвигались астральные и лунарные М., указывалось на роль животных в формировании М. и т. д. Эту школу принято называть *натуралистической* или *солярно-метеорологической*; в фольклористике ее иногда называют *мифологической*, т. к. сторонники школы сводили сказочные и эпические сюжеты к мифологическим (т. е. к тем же солярным и грозовым символам, метеорологическим, солнечным, лунным циклам). Последующая история науки внесла в концепции этой школы серьезные коррективы: иной вид приняла индоевропеистика, обнаружилась ложность теории *болезни языка* и крайняя односторонность сведения М. к небесным природным феноменам. Тем не менее это был первый научный опыт использования языка для реконструкции М., получивший позднее продуктивное продолжение, а солярная, лунарная и т. п. символика оказалась одним из уровней сложного мифологического моделирования. Вторая школа *антропологическая*, или *эволюционистская* (Э. Тайлор, Э. Ленг, Г. Спенсер и др.), сложилась в Англии и была результатом первых научных шагов сравнительной этнографии. Возникновение М. и религии Тайлор относил к более раннему, чем Мюллер, собственно первобытному состоянию и возводил не к натурализму, а к анимизму, т. е. к представлению о душе, возникшему в результате чисто рационального осмысления смерти, болезни, снов. Серьезные коррективы в теорию анимизма внес Дж. Фрезер, противопоставивший анимизму магию, в которой видел древнейшую форму универсального мировоззрения. Позиция Фрезера послужила отправной точкой для распространения ритуалистической доктрины. Непосредственно от нее идет так называемая Кембриджская школа классической филологии (Д. Харрисон, Ф. М. Корнфорд, А. Кук, Г. Марри), исходившая в своих исследованиях из безусловного приоритета ритуала над М. и видевшая в ритуалах источник развития религии, философии, искусства древнего мира. Кембриджскому ритуализму предшествовала предложенная А. Веселовским гораздо более широкая концепция участия ритуалов в генезисе не отдельных сюжетов и жанров, а поэзии и отчасти искусства в целом. В 30 40-х гг. XX в. ритуалистическая школа заняла доминирующую позицию (С. Хук, Т. Гастер, Э. Джеймс и др.). Крайний ритуализм свойствен работам Ф. Реглана (считавшего все М. ритуальными текстами, а М., оторванные от ритуала, сказками или легендами). За последние десятилетия появился целый ряд работ, критически оценивающих крайний ритуализм. Английский этнограф Б. Малиновский положил начало функциональной школы в этнологии. Здесь подчеркивается: М. кодифицирует мысль, укрепляет мораль, предлагает определенные правила поведения и санкционирует обряды, рационализирует и оправдывает социальные установления. Малиновский указывает, что М. это не просто рассказанная история или повествование, имеющее аллегорическое, символическое и т. п. значения; М. переживается архаическим сознанием в качестве своего рода устного *священного писания*, как некая действительность, влияющая на мир и человека. В отличие от английской этнологии, исходившей при изучении первобытной культуры из индивидуальной психологии, представители французской социологической школы (Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль) ориентировались на социальную психологию, подчеркивая качественную специфику психологии коллектива. Религию, которую Дюркгейм рассматривает нераздельно от М., он противопоставляет магии и фактически отождествляет с коллективными представлениями, выражающими социальную реальность. Он показал, что тотемическая мифология моделирует родовую организацию и сама служит ее поддержанию. Выдвигая социологический аспект в М., Дюркгейм тем самым отходит от представлений этнографии XIX в. об объяснительной цели М. Центральными проблемами последующих исследований в области изучения М. становятся не столько вопросы о функциональном значении его, сколько проблемы специфики мифологического мышления. Французский этнолог ЛевиБрюль показал специфику мифологического мышления, которое он считал *дологическим*, но не алогическим. Особенность этого мышления заключается в игнорировании логического закона *исключенного третьего*: объекты могут быть одновременно самими собой и чем-то иным. В коллективных представлениях считает Леви-Брюль, ассоциациями управляет закон партиципации (сопричастия), в ходе которого возникает мистическое сопричастие между тотемической группой и страной света, между страной света и цветами, ветрами, мифическими животными, лесами, реками и т. д. Леви-Брюль показал, как функционирует мифологическое мышление, как оно обобщает, оставаясь конкретным и пользуясь знаками, но не заметил его познавательного аспекта. Символическая теория М. была разработана немецким философом Э. Кассирером. Он рассматривает мифологию наряду с языком и искусством как автономную символическую форму культуры, отмеченную особым способом символической объективации чувственных данных. М. предстает как замкнутая символическая система, объединенная и характером функционирования, и способом моделирования окружающего мира. Символизм М. восходит, по Кассиреру, к тому, что конкретно-чувственное может обобщать только становясь знаком, символом; конкретные предметы, не теряя своей конкретности, могут становиться знаком других предметов или явлений, т. е. их символически заменять. Мифическое сознание напоминает код, для которого нужен ключ. Кассирер сумел проанализировать М. как форму творческого упорядочения и даже познания реальности. Специфику мифического мышления Кассирер видит в неразличении реального и идеального, вещи и образа, тела и свойства, *начала* и принципа, в силу чего сходство или смежность преобразуются в причинную последовательность, а причинно-следственный процесс имеет характер материальной метафоры. Отношения не синтезируются, а отождествляются, вместо *законов* выступают конкретные унифицированные образы, часть функционально тождественна целому. Весь космос построен по единой модели и артикулирован посредством оппозиции *сакрального* (священного, т. е. мифически релевантного, концентрированного, с особым магическим отпечатком) и *профанного* (эмпирического, текущего). От этого зависят мифологические представления о пространстве, времени, числах. В. Вундт в связи с генезисом М. особенно подчеркивал роль аффективных состояний и сновидений, а также ассоциативных цепей. Аффективные состояния и сновидения как продукты фантазии, родственные мифам, занимают большое место у представителей психоаналитической школы. Фрейд рассматривал психику как густую сеть эквивалентности, отношений *значимости*. Один из элементов отношения представляет собой явный смысл поведения, другой же элемент представляет собой скрытый, или действительный, смысл (например, субстрат сновидения); что касается третьего элемента (придающего знаковый характер отношению), то он является результатом корреляции первых двух элементов. Это само сновидение-миф в его целостности, неудавшееся действие или невроз, которые осмысливаются как компромисс, экономия сил, осуществляемая благодаря соединению формы (первый элемент) и интенциональной функции (второй элемент). На примере Фрейда легко убедиться, насколько важно различие знака и означающего: для него сновидение это не столько непосредственная данность или латентное содержание, сколько функциональная связь двух элементов. Фрейд справедливо полагал, что вторичный смысл поведения является его истинным смыслом, т. е. смыслом, соответствующим целостной глубинной ситуации; он представляет собой, как и мифологический концепт, истинную интенцию поступка. Фрейд критически относился к попыткам вывести смысл сновидений непосредственно из образов его явленного содержания, а не из их связей со скрытым содержанием. В противоположность этому К. Юнг не признавал за символами раз и навсегда определенного значения и полагал, что *важность образов сновидения заключается в них самих, ибо они содержат то значение, ради которого вообще возникали в сновидении*. С финальной т. зр. (Юнг противополагал ее *каузальному* подходу Фрейда), символ в сновидении имеет скорее значение притчи он не заслоняет, а поучает. Символический образ сновидений обращен к доисторической эпохе и допускает сравнение с М. В М. мы находим выражение коллективного бессознательного, унаследованного человеком с первобытных времен. По Юнгу, значение М. связано с определенными мифологическими темами, которые он называл архетипами. К. Леви-Стросс по этому поводу замечает, что юнговское рассуждение напоминает известное заблуждение философов, занимавшихся языком. Они долгое время считали, что различные звуки, благодаря внутренне присущим им свойствам, передают то или иное значение: так, *текучие* полугласные якобы должны вызвать представление о соответствующем состоянии материи, открытые гласные по преимуществу включаются в состав имен, обозначающих предметы большие, громоздкие, тяжелые или звонкие и т. д. Фрейдовское понимание сна-мифа оказывается более соответствующим произвольному характеру лингвистического знака, чем учение Юнга об архетипах. М. Элиаде также использует понятие *архетип*, но, в отличие от Юнга, понимает его как *парадигму*, *образец для подражания*. Историю религий Элиаде рассматривает феноменологически в качестве *опыта священного*, который он понимает как элемент структуры сознания (порывая с традиционными воззрениями на религию, он предпочитает свое учение именовать *теологией смыслов*, или *феноменологией тайны*). Основным проявлением *священного*, по Элиаде, является иерофания (священноявление), определяемое как *система значений*, предписывающих соответствующие представления группам, племенам и нациям в определенные периоды времени. Иерофании сохраняются в форме М. Характерными особенностями М являются, согласно Элиаде, следующие: 1) М. это особый тип нарратива, отличающийся от других родственных ему типов, таких как сага, сказка или фантастика и т. п. 2) М. передает иерофанию нарративом о происхождении сущего посредством творения в *начальные* времена. В этом М. сродни саге, но противостоит сказке или фантастике, которые не представляют *начало* мира, но просто повествуют о *другом мире*. 3) В противоположность сказкам, рассказывающим о событиях, М. не видоизменяет человеческих условий. М. противостоит и саге с фантастикой, которые рассказывают о частных человеческих событиях, ибо он повествует о событиях в высшей степени универсальных, о *путях*, на которых человечество стало смертным и вместе с тем божественным в рамках рода и организовав себя в общество. 4) Значение М. является общим достоянием людей, в то время как сага, например, своим аристократическим содержанием рассчитана на соответствующую публику. 5) М. не имеет также пессимистической или оптимистической ориентации. Это отличает его и от саги (характеризующейся пессимизмом), и от сказок, имеющих, по крайней мере в тенденции, оптимизм. 6) Хотя М. может пониматься как фабула, фикция или инвенция среди общества, где он функционирует, он все же сознательно принимается в качестве образца мышления. Сказки и саги интеллигибельны на бессознательном уровне. 7) М. является истинной историей. У членов традиционного общества мир как таковой служит доказательством для истинности М. Если миф А рассказывает о происхождении горы X, то тогда существующая в действительности гора ? может рассматриваться доказательством достоверности А. В традиционных обществах М. как подлинные истории заботливо хранятся отдельно от *искусственных историй* (сказок, фантазий и т. п.). 8) М. священная история, и в отличие от *искусственных историй*, он рассказывается в строго определенных ситуациях, во время, например, обряда инициации 9) М. образцовая история. Он предлагает образцовые модели, пригодные как для оправдания ритуалов, так и для всех важных человеческих деяний, священных или профанных. Структурная теория М. была разработана французским этнологом К. Леви-Строссом, основателем структурной антропологии. Признавая своеобразие мифологического мышления, он показал, что это мышление способно к обобщениям, классификациям и логическому анализу. Основу структурного метода Леви-Стросса образует выявление структуры как совокупности отношений, инвариантных при некоторых преобразованиях. Под структурой понимается совокупность правил, по которым из одного объекта можно получить последующие объекты, путем перестановки его элементов и некоторых других симметричных преобразований. По Леви-Строссу, М. есть сфера бессознательных логических операций и инструмент разрешения противоречий. Мифологическая логика достигает своих целей ненароком, окольным путем, с помощью материалов, специально не предназначенных к этому, способом *бриколажа* (*отскоком*, *рикошетом*). Сплошной анализ разнообразных М. выявляет механизмы мифологической логики. При этом прежде всего вычленяются в своей дискретности многочисленные бинарные оппозиции типа высокий низкий, теплый холодный, левый правый и т. д. Леви-Стросс видел в М. логический инструмент разрешения фундаментальных противоречий посредством медиации прогрессивного посредничества, механизм которого заключается в том, что фундаментальная противоположность (например, жизнь смерть) заменяется менее резкой противоположностью (земледелие война), а это, в свою очередь, более узкой оппозицией. Так возникают все новые и новые мифологические системы и подсистемы как следствие бесконечных трансформаций, создающих между М. сложные иерархические отношения. При переходе от М. к М. сохраняется их *общая* структура, но меняются *сообщения* и *код*. Это изменение при трансформации М. большей частью имеет метафорический характер, так что один М. оказывается полностью или частично метафорой другого Мифологическую логику Леви-Стросс передает следующей формулой: Fx(a):Fy(e)=Fx(e):Fal/(y) Поскольку два члена, о и в, заданы одновременно, равно как и две функции, ? и у, этих членов, считает Леви-Стросс, то существует отношение эквивалентности между двумя ситуациями, определенными соответственно инверсией членов и отношений, при двух условиях: 1) если один из членов может быть заменен на противоположный (в вышеприведенном выражении: а и а-1); 2) если можно произвести соответственно одновременную инверсию между значением функции и значением аргумента двух элементов (в вышеприведенном выражении у и а). Для М. об Эдипе, например, это означает, что убийство (Fx), совершенное Сфинкс (а), связано со спасением людей (Fy) Эдипом (в) точно так же, как убийство (Fx), совершенное Эдипом (в), связано с конечным спасением людей (у) уничтожением Сфинкс (а-1). Fx : Fy являются выражением конфликта между добром и злом. Конфликт разрешается отрицательным действием героя, направленным на уничтожение злодея. В *Мифологиях* Р. Барт закладывает основы семиотического подхода к современной культуре, определяющей М. не только как форму нарратива, но как феномен повседневности. М., по Барту, это коммуникативная система, сообщение. Он представляет собой один из способов означивания. Барт полагает, что в любого рода семиологической системе постулируется отношение между двумя элементами: означающим и означаемым. Это отношение связывает объекты разного порядка, и поэтому оно является отношением эквивалентности, а не равенства. Во всякой семиологической системе имеются три различных элемента, поскольку непосредственно воспринимаемое является корреляцией двух элементов, поэтому оно включает означаемое, означающее и знак. В М. мы обнаруживаем эту трехэлементную систему, обладающую определенной особенностью, ибо М. создается на основе некоторой последовательности знаков, которые существуют до него. М. является вторичной семиологической системой. Идет ли речь о последовательности букв или о рисунке, для М. они представляют собой знаковое единство, конечный результат, или третий элемент первичной семиологической системы. Этот третий элемент становится первым, т. е. частью той системы, которая надстраивает М. над первичной системой. Т. о., *в мифе имеются две семиологические системы, одна из которых частично встроена в другую; во-первых, это языковая система, язык (или иные подобные ему способы репрезентации); я буду называть его языком-объектом, поскольку он поступает в распоряжение М., который строит на его основе свою собственную систему; во-вторых, это сам М.; его можно назвать метаязыком, потому что это второй язык, на котором говорят о первом* (Барт Р.). В плане языка, т. е. в качестве конечного элемента первой системы, Барт называет означающее смыслом; в плане М. он называет его формой. За означаемым оставляет наименование *концепт*. Поскольку в М. означающее уже образовано из *знаков* языка, то третий элемент мифологической системы называется у Барта значением. Означающее в М. двойственно: оно является одновременно и смыслом и формой, заполненным и в то же время пустым. Как целостная совокупность языковых знаков смысл М. имеет собственную значимость, который мог бы оказаться самодостаточным, если бы им не завладел М. и не превратил его в полую, нарративную форму. Становясь формой, смысл лишается своей случайной конкретности, он опустошается, и история выветривается из него. Однако главное здесь заключается, по Барту, в том, что форма не уничтожает смысл, она лишь обедняет его и отодвигает на второй план. История, которая сочится из формы М., целиком впитывается концептом. Концепт всегда есть нечто конкретное, он одновременно историчен и интенционален, он является той побудительной причиной, которая вызывает к жизни М. Вместе с тем в концепт впитывается не сама реальность, а скорее определенные представления о ней. Фундаментальным свойством мифологического концепта является его предназначенность; концепт точно соответствует какой-то одной функции и призван затронуть тот, а не иной круг читателей. Именно двойственность означающего определяет особенности значения в М. Значение М. подобно непрерывно вращающемуся турникету, в нем непрерывно происходит чередование смысла означающего и его формы, языка-объекта и метаязыка, чистого означивания и чистой образности. Это чередование подхватывается концептом, который использует двойственность означающего, одновременно рассудочного и образного, произвольного и естественного. М. представляет собой значимость и не может рассматриваться с т. зр. истины, ибо наличие двух сторон означающего всегда позволяет ему находиться в другом месте: смысл всегда здесь, чтобы манифестировать форму; форма всегда здесь, чтобы заслонить смысл. Значение М., в отличие от языкового знака, никогда не является произвольным, оно всегда частично мотивировано и в какой-то своей части неизбежно строится по аналогии. М., полагает Барт, может вызывать отвращение использованием мнимой природы, *роскошью* значащих форм, подобных предметам, в которых полезность приукрашена видимостью естественности. Расшифровка М. связана с его двойственной природой и имеет три различных типа. Первый тип расшифровки, ориентированный на концепт, превращает М. в символ, в котором значение становится буквальным. Второй тип предлагает воспринимать означающее М. как уже заполненное содержанием и четко различать в нем смысл и форму, а следовательно, учитывать деформирующее влияние формы на смысл. Значение при этом оказывается разрушенным и начинает восприниматься в качестве обмана. Этот тип восприятия характерен для мифолога. Третий тип прочтения М. включает восприятие его означающего в качестве неразрывного единства смысла и формы. Значение в этом случае становится двойственным, и потребитель М. полностью подпадает под воздействие его механики. Два первых типа восприятия статичны и аналитичны; они разоблачают и разрушают М. Третий тип восприятия представляет собой потребление М. в соответствии с теми целями, ради которых он был создан, потребитель М. переживает его как историю одновременно правдивую и ирреальную. Поскольку первые два типа прочтения угрожают М. полным разрушением, то третий являет собой путь компромисса. Создание вторичной семиологической системы позволяет М. удержать концепт от разоблачения, натурализуя его. Потреблять М. как безобидное сообщение читателю помогает тот факт, что он воспринимает его не как семиологическую, а как индуктивную систему; там, где имеется всего лишь отношение эквивалентности, он усматривает нечто вроде каузальности: означающее и означаемое представляются ему связанными естественным образом, система значимостей принимается за систему фактов (денотативный уровень). По Барту, это свойство М. активно эксплуатируется идеологией. Своеобразным продолжением романтической концепции М. явилось творчество русского исследователя Я. Голосовкера, воззрения которого перекликаются с мифологическим проектом Леви-Стросса. Романтики и структуралисты в известной степени сличимы в понимании того, что если есть логика точного знания, то существует логика и *заблуждения* (в мифах, сказках и т. п.). В этом случае актуальной в исследовании становится оппозиция космос/антикосмос, а не традиционная с эпохи Просвещения космос/хаос. М., по Голосовкеру, является порождением воображения. Мифологический сюжет представляет собой имагинативную действительность, и в основе ее лежат такие категории, как игра и метаморфоза. Энигматическая логика у Голосовкера способ разворачивать энигмы (загадки), говорить энигмами, а не объяснять их, загадывать, а не разгадывать загадки. Парадигматическое чтение смысла M. y Леви-Стросса сопоставимо с энигматической логикой M. y Голосовкера. Говоря о снятии закона причинности в М., Голосовкер вплотную подходит к вопросу о мифологической семантике: герой М. делает то, что сам обозначает, и обладает тем, что дублирует его семантику (так, шлем-невидимка Аида дублирует семантику Аида незримой смерти). Интересно наблюдение Голосовкера над *вещественным* аргументом, т. е. конкретным характером мифологического обоснования: Афина мудрость Зевса, *поэтому* Афина рождена из головы Зевса. Семантика героя (хотя Голосовкер употребляет термины *смысл*, *тема*, *символ*) играет определяющую роль для сюжета. Так, М. не обращает внимания на физические размеры героев и сводит Геракла и Атланта как равновеликих, ибо он повествует о столкновении смысла *герой Геракл* и смысла *Атлант*, тождество семантики героя и вещи и их функций тоже проявляется конкретным сюжетным ходом; при этом Голосовкер отмечает абсолютность качеств и функций существ и предметов имагинативного мира М.: цель всегда достигается, функция всегда выполняется, а неуспех означает только уничтожение самих носителей функций (Сфинкс, чья загадка разгадана, бросается со скалы). Выявление логики движения некоторых чувственных образов по *кривой смысла* до превращения этой кривой в замкнутый круг сопоставимо с логикой комбинирования и трансформирования у Леви-Стросса. Описывая способы комбинирования элементов, Голосовкер по-своему формулирует закон медиации оппозиций: *контраст своим отталкиванием скорее стимулирует движение образов в сторону усиления, или ослабления, или осложнения и переключения смысла, создавая промежуточные логические ступени по восходящей или нисходящей кривой, т. е. контраст вызывает последовательную метаморфозу в рамках целокупного образа*. Ю. Лотман и Б. Успенский определяют мифологическую мысль как всеобщий феномен человеческого сознания. Мифологический мир состоит из целостных объектов, которые а) не интегрируются в иерархии, б) не существуют без структурных особенностей и в) в единственном числе. В таком мире знаки являются аналогами имен собственных. Эти имена не обладают семантическими особенностями и просто обозначают объекты. Однако мифологический мир ни на какой стадии существования человеческого общества, полагает Лотман, не мог быть единственным организатором человеческого сознания. Мир эксцессов, случайных происшествий, человеческих деяний, не имеющих параллелей в глубинных циклических законах, накапливался в виде рассказов в словесной форме, текстов, организованных линейно-временной последовательностью. Универсальной чертой человеческих культур является сосуществование словесно-дискретных языков и иконических. Несмотря на антагонистичность этих двух моделирующих языков, реальное человеческое переживание структуры мира строится как постоянная система внутренних переводов и перемещения текстов в структурном поле напряжения между этими двумя полюсами. В самом общем виде можно заключить, что 1) M. не *выдумка*, не *пережиток прошлого*, а некий первичный язык описания, в терминах которого человек с древнейших времен моделировал, классифицировал и интерпретировал самого себя, общество, мир, 2) M. обладает своеобразной логикой. С. А. Азаренко... смотреть

МИФ

МИФ. Содержание этого понятия далеко не столь просто и прозрачно, как это обычно представляют в широких кругах. Школьное определение мифа — фантастиче... смотреть

МИФ

    МИФ. Содержание этого понятия далеко не столь просто и прозрачно, как это обычно представляют в широких кругах. Школьное определение мифа — фантаст... смотреть

МИФ

        МИФ (от греч. [iOcpoc, — предание, сказание, разговор, беседа, указание, замысел, план, известие; этимологически связано с индоевропейским корн... смотреть

МИФ

МИФ (от греч. mythos — слово, сказание, предание) — сказание, воспроизводящее в вербальной форме архаические верования древних (и современных перво... смотреть

МИФ

МИФ Это понятие имеет в обыденном и культурном языке три значения: 1) древнее предание, рассказ; 2) мифотворчество, мифологический космоген... смотреть

МИФ

Интерес современной философии и гуманитаристики к мифу обусловлен многими причинами, среди которых важнейшая потребность гуманитарного знания в самоанализе и поиске первоистока культуры. Если для историков, этнографов, философов XVIII-XIX веков миф это по преимуществу объект сравнительно-исторических исследований и рассуждений в просветительски-прогрессистском духе, то в XX в. М. становится своеобразным ключом к раскрытию тайн человеческого сознания и культуры. М. начинает изучаться с самых разных сторон. Он рассматривается как дополнение к первобытному ритуалу, как регулятор жизни архаического коллектива, как социальный феномен, как воплощение особого типа мышления, отличающегося от мышления современного человека, как символическая структура, как своеобразная когнитивная система, как продукт деятельности бессознательного и т.д. Согласно англ. антропологу Дж. Фрэзеру (1854 -1941), М. является отражением и следствием некогда существовавших архаических ритуалов. Он предпринял попытку сведения большого комплекса мифов и преданий к единому универсальному ритуалу убийства и замены состарившегося и потерявшего мистическую жизненную силу жреца новым жрецом, способным обеспечить магическим путем новые богатые урожаи. Исследования Фрэзера дали импульс к развитию многих направлений в изучении мифа; его мысль о приоритете ритуала над мифом, долгие годы считавшаяся малоубедительной, в настоящее время находит немало сторонников. Ритуалистическая концепция в начале века была вытеснена функционалистской программой изучения М., связанная с именем польско-брит. антрополога Б. Малиновского (1884 -1942). В его понимании, М. составляет с ритуалом неразделимое единство, выполняя важнейшую функцию в жизни первобытного коллектива функцию регуляции. М. не воспроизводит ритуал, но сам есть не что иное, как ритуал в его словесном выражении. Ритуал же может быть понят как миф в действии. Благодаря такой двусторонности миф примиряет различные аспекты архаического мироощущения: он увязывает воедино слово и дело, настоящее и прошлое, предсказание будущего и ожидание его свершения, индивидуальное и коллективное. Теория Малиновского повлияла на все наиболее заметные концепции М., и прежде всего на те, где он рассматривался как социально-психологический феномен, регулирующий жизнь первобытного коллектива. Иначе подошел к изучению М. Фрейд, для которого мифы это продукты вытесненных в подсознание сексуальных влечений. В этом смысле мифы, особенно их наиболее устойчивые варианты, однажды возникнув в истории культуры, постоянно воспроизводятся каждым новым поколением людей и каждым человеком, поскольку проблемы их психической и, главное, сексуальной жизни остаются, несмотря на разнообразие внешних деталей, примерно одними и теми же. В центре всех М. и, соответственно, психической жизни индивида лежит, по Фрейду, Эдипов комплекс, без учета которого невозможно понимание происхождения важнейших элементов человеческой культуры. Здесь сходятся воедино начала религии, морали и искусства. Убийство сыном отца, совершенное из-за желания обладать матерью, рождает у него комплекс вины, который приводит к почитанию отца и обожествлению его образа. Осознание преступности интимной связи с матерью рождает начало нравственности и привносит в жизнь первобытных людей нормы элементарной морали. И, наконец, сублимация сексуальной энергии становится причиной возникновения и развития искусства, создавая фантастические образы и намекая человеку на скрытые от него самого тайны его существа. Аналитическая психология Юнга родилась из критики классического психоанализа. Как и Фрейд, Юнг признавал связь мифологии и бессознательного, однако понимал эту связь иначе. То, что Фрейд считал исключительно продуктом подавленного сексуального влечения, Юнг соединил с идеей архетипа, т.е. с коллективно-бессознательным слоем человеческой психики. Учение об архетипах наиболее значимая для философии М. часть юнговской концепции. Заимствованным из платонической традиции термином *архетип* Юнг обозначил образы, обнаруживающиеся в М., а также в сказках, снах и фантазиях. Количество архетипов, по Юнгу, конечно, они связаны с наиболее фундаментальными потребностями и наклонностями человека, а своими корнями уходят в глубины органических и генетических структур живой материи. Именно благодаря такой глубочайшей укорененности архетипы оказываются универсальными, повсеместно распространенными первоэлементами психики и культуры. Набор архетипов, предлагаемый Юнгом, охватывает наиболее часто встречающиеся в М. и сновидениях образы. Они многозначны, размыты; попытка детализации разрушает их суть и превращает в плоские невыразительные картинки. Мышление архаического человека, отразившееся в М. и создавшее его, было главной темой исследований Леви-Брюля. Вслед за Дюркгеймом он придерживался концепции *коллективных представлений*, играющих важную роль в жизни первобытного коллектива. Однако в отличие от Дюркгейма Леви-Брюль считал, что мышление древних людей качественно отличается от мышления современного человека. Первобытный ум это ум до-логический или прелогический: он работает, нарушая или обходя законы формальной логики, он нечувствителен к противоречиям, допускает нарушения закона исключенного третьего, переворачивает причинно-следственные связи и т.д. Для этого типа мышления характерен принцип сопричастия (партиципации) ирреальной, мистической связи, существующей между людьми, животными, растениями, вещами косной материи, между прошедшими, настоящими и будущими событиями. Эти свойства первобытного мышления отразились в М., в который также вплетены некоторые универсальные элементы архаического мировоззрения (представления о цикличности времени, неоднородности пространства, о круговороте рождения и смерти). Взгляды Леви-Брюля вызвали дискуссии в философии и этнографии и оказали влияние практически на все последующие направления исследования мифологического мышления. Наиболее влиятельным из таких направлений в XX в. стал структурализм, рассматривающий миф как сложно-организованную знаковую систему, как особый язык, надстраивающийся над естественным языком. Согласно Леви-Стросу, первобытный человек воспринимал окружающий его мир как комплекс противоположностей, противоречий, требовавших своего познавательного и мировоззренческого разрешения. Причем это было вызвано не простой любознательностью, а насущной потребностью в гармонизации восприятия, в преодолении разрыва между человеком и миром, между *частями* человека и *частями* мира. М. и порождающее его первобытное мышление Леви-Строс определяет как логический инструмент для разрешения противоречий, для ликвидации или смягчения существующих разрывов в понимании бытия. Так, напр., фундаментальные противоречия между жизнью и смертью, мужским и женским началами, верхом и низом, правым и левым и т.д. в мифе разрешаются при помощи особого прогрессирующего посредничества, или медиации. Исходная фундаментальная противоположность заменяется другой, менее резкой, тем самым первичное противоречие сводится к более к приемлемой для сознания ситуации. В отличие от Леви-Брюля, считавшего миф продуктом до-логического, неразвитого, мышления. Леви-Строс отстаивает тезис о принципиальной равноценности логики М. и логики современного мышления. Различие между ними он видит не в формах или принципах мышления, а в том, что берется за основание логического умозаключения. Этим основанием может оказаться любое свойство предмета, в том числе и такое, которое для современного человека, является случайным и несущественным. Подобные черты мифологического мышления позволяют говорить о его логике как о *логике бриколажа*. Среди других подходов к пониманию М. выделяется теория Кассирера, рассматривавшего М. как сложную символическую систему и называвшего человека *символическим животным*. Влиянием пользуются также работы М. Элиаде, создавшего целостную концепцию мифологического отношения к времени и пространству. Особенность исследований М. в XX в. заключается в том, что различные подходы и школы возникали и развивались практически параллельно. В них выделялись различные стороны этого сложного объекта. Функционализм в них дополняет ритуализм, символическая теория мифа соприкасается с аналитической психологией архаического мышления и т.п. На этом богатом фоне исключение составляет, пожалуй, только структурализм, который сделал принципиальный прорыв в целостном понимании природы М. Л. В. Карасев Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1986; Фрейд 3. Тотем и табу. М., Пг, 1923; Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930; Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985; Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994; Мифологический словарь. М., 1991; Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995; Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996.... смотреть

МИФ

(греч. mythos - слово, рассказ, сказка)   форма творческого осмысления греками явлений природы, собственного происхождения, исторического прошлого, все... смотреть

МИФ

греч. mythos) - 1. Древние повествования о богах и героях, о происхождении природного и социального космоса. 2. Один из способов осознания «вечных» проблем индивидуальной и общественной жизни. В исследовании М. можно выделить следующие направления: рационалистическое (Ф. Бэкон, Б. Фонтенель, Вольтер, Ш. Монтескье), социокультурное (Дж. Вико, Ф. Ницше, А. Потебня, Э. Дюрк-гейм, Э. Кассирер, Б. Малиновский, М. Хайдеггер, А. Лосев), художественно-эстетическое. (Ф. Шеллинг, братья А. и Ф. Шлегели, А. Веселовский, Т. Манн, Я. Голосовкер и др.). Первое направление основывается на объяснении неизвестного через известное и использует логический прием аналогии. М. в данном случае понимается как результат перенесения на всю природу человеческий черт. С течением времени вопросы соответствия М. с реальностью «забываются», и он начинает рассматриваться как аллегория бытия и выражение первооснов духа народа. Рациональное знание постепенно сужает область мифологического мировоззрения; М. трансформируется в науку. Духовный опыт, не поддающийся «перестройке», объявляется «суеверием», обусловленным состоянием «слепоты» человечества. То, что в М. является волей богов и героев, в науке становится причинностью. Деление всего духовного опыта человечества на «истинный» и «ложный» или вытесняет М. из культуры как заблуждение, или сводит его к рациональному знанию. Начиная с XVIII-XIX вв. философия, опираясь на достижения этнографии, лингвистики, социологии, социальной психологии, пыталась объяснить М. как функцию культуры, как специфический способ социальной регуляции. Основным принципом такого объяснения стало рассмотрение М. как необходимой реакции коллективного сознания на социальные потребности в коллективных действиях, на потребности психологического свойства (преодоление страха, неуверенности, смягчение стрессов, потребность в образце для подражания). М. при таком способе его интерпретации сближался не столько с наукой, но и с идеологией, нравственностью, политикой, религией. Третий путь постижения М. — изучение произведений искусства как формы актуального бытия мифологического сознания. Общаясь с произведением искусства, мы словно начинаем жить в М., цолном загадочных и чудесных событий. Произведение искусства, созданное художником-«мифотворцем», сохраняет особенности древнего М., но утрачивает его строгую архитектонику. Жизнь, открывающая в искусстве свое прекрасное, ужасающее, вызывающее смех, далекое от повседневности лицо, оказывается источни-KQM M. и основным объектом осмысления и переживания. В основе М. лежит особый тип освоения человеком мира — мифологическое сознание. М. всегда эмоционально окрашен, он есть синтез чувственного и рационального, своего рода «мыслеобраз». Мифологическое сознание лишено субъект-объектной структурированности, четкого противопоставления субъекта и объекта. Для М. характерна вневременность, архетипическая структура. В М. нет различия между естественным и сверхъестественным, характерного для религии. М. раскрывает себя через символы. М. есть форма не только мысли, но и жизни. «Жизненность» М. есть выражение потребности в мировоззренческой целостности человеческого сознания. Важнейшая функция М. — сохранение традиции в изменяющихся условиях. Устойчивость мифологических конструкций объясняется их способностью наполняться различным содержанием в различные исторические эпохи (М. об Орфее и Эвридике, М. о Сизифе, М. о Лаокооне и др.). Само восприятие М. предполагает его трансформацию. Поэтому М. реально существует не в качестве «подлинного» первоначального варианта или в качестве выделения смыслового инварианта различных версий, но как сумма равноправных вариантов. М. — явление не познавательного, но поведенческого плана, поэтому М. постоянно смешивается с обыденным опытом. М. — не только выполняет функцию стереотипизации человеческого поведения. Мифологическое мышление пробуждается в человеке в экстремальных ситуациях. Когда рассудок бессилен справиться с абсурдностью ситуации, мифологическое мышление приносит спасительные образы, которые не являются ни истинными, ни ложными, но которые идут «вслед» за жизнью. Жизнь как нерасторжимое единство конечного и бесконечного, дискретности и единства — основа М. как неуничтожимой формы принятия жизни. По словам А. Лосева, только М. может удержать в себе и одновременно преодолеть коренное противоречие жизни — противоречие «вечного созиданиям и «вечного пожирания созданного». Прагматическая функция М. состоит не в том, чтобы объяснять, а в том, чтобы подтверждать; не удовлетворять любопытство, а придавать уверенность и силу, связывая между собой смыслы происходящих событий. М. несет в себе два основных мотива. Один из них связан с человеческой судьбой, с тем эмоциональным напряжением, которое испытывает человек, предчувствующий неизбежность смерти. М. придает предчувствию яркую ощутимую форму вписывает человека в контекст мироздания, возвышая его над обыденностью собственного физического существования. Другой мотив — отношение к проблемам социального устройства. К М. прибегают для обоснования социальных различий, для изменения, восстановления или сохранения прошлого. Социальный М., как правило, переплетается с легендами об историческом, культурном прошлом народа. Социальный М. осуществляет себя в устойчивых формах человеческого поведения, связан с обрядами, ритуалами, воплощается в таких предметных формах, как храмы, мавзолеи, эмблемы, одежда. Социальный М., рожденный противоречиями повседневной жизни и являющийся своеобразной формой их разрешения, — неизбежное явление. Социальный М. тесно связан с идеологией. Идеология актуализирует лишь одну сторону мифологического сознания — организующе-нормативную, отсекая творческое начало в М. В социальной мифологии, как правило, присутствуют следующие мыслеобразы: признание раскола всего человечества на «гонителей» и «гонимых», на носителей абсолютного зла и абсолютного добра; ощущение надвигающейся катастрофы, рассмотрение человека как деятельного, активного существа, от действий которого зависит конечный исход борьбы между добром и злом; наличие лидера-спасителя, способного организовать человеческую активность, найти для всех путь спасения — борьбы за правое дело. Однако само мифологическое сознание не вырабатывает конкретных образов общества будущего, так необходимых идеологии. Идеология с этой целью создает своеобразный синтез М. и утопии. М. с помощью утопии переносит желаемое в будущее; образ катастрофы позволяет освободить «мировоззренческое пространство» для идеологических конструкций. М. — составная часть культуры. В ее системе М. является основанием непрерывной перспективы, в которой хаотически- многообразный мир повседневных забот, печалей и тревог обретает осмысленность движения к некоей общей цели. Проходя свой жизненный путь, человек руководствуется верой, личным опытом и памятью прошлых поколений, хранящей следы тех времен, когда происходили события, ставшие толчком для возникновения М. ... смотреть

МИФ

        (греч.), форма обществ, сознания, возникшая в условиях сравнительно низкого уровня социального развития и отражающая в виде образного повествов... смотреть

МИФ

МИФ(греч. mythos). Вымысел, сказочный, баснословный, небывалый герой.Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка.- Чудинов А.Н.,1910.МИФ... смотреть

МИФ

– древнее повествование о жизнедеятельности богов и героев, сотворении мира, происхождении людей и животных, возникновении обычаев и обрядов. Становление психоанализа сопровождалось обращением З. Фрейда к мифу об Эдипе. В частности, в письме В. Флиссу (1858–1928), написанном 15 октября 1897 г., он высказал несколько соображений по поводу греческой легенды об Эдипе. В работе «Толкование сновидений» (1900) он подчеркнул, что «миф об Эдипе возник из древнейшего материала сновидения, который имеет своим содержанием тягостное расстройство отношений к родителям благодаря первым движениям полового чувства». Говоря о том, что родители играют преобладающую роль в детской душевной жизни всех психоневротиков, основатель психоанализа исходил из положения, согласно которому психоневротики со своими дружелюбными и враждебными желаниями по отношению к своим родителям воплощают картину преувеличения, интенсивно и отчетливо наблюдаемую у большинства детей. В подтверждение этой истины древность завещала нам «чрезвычайно убедительный миф, глубокое и всеобъемлющее значение которого становится понятным лишь при помощи установления общеобязательности вышеуказанных черт детской психологии». В дальнейшей своей исследовательской и терапевтической деятельности З. Фрейд неоднократно апеллировал как к мифу об Эдипе, так и другим мифам, иллюстрирующим различные психоаналитические идеи и способствующим лучшему пониманию природы психических заболеваний. Его обращение к мифам нашло свое отражение, в частности, в таких работах, как «Мифологическая параллель пластического навязчивого представления» (1916), «Лекции по введению в психоанализ» (1916/17), «О добывании огня» (1932). Как подчеркивал основатель психоанализа в работе «О добывании огня», в мифе богам позволено удовлетворять все желания, от которых человек должен отказаться, например, желание инцеста. По мере становления и развития психоанализа многие исследователи последовали примеру З. Фрейда и сосредоточили свои усилия на исследовании древних мифов. Так, О. Ранк (1884–1939) в своей работе «Миф о рождении героя. Опыт психологического толкования мифов» (1908) заметил, что в вопросе о происхождении мифов деятельности фантазии следует отвести первое место, а также дал характеристику мифа как параноидного образования и подчеркнул, что рассмотренные им мифы о герое «во многих своих сущностных чертах совпадают с маниакальными идеями определенного круга душевнобольных людей, страдающих манией преследования и манией величия, так называемых параноиков». К. Абрахам (1877–1925) опубликовал работу «Сновидение и миф. Очерк коллективной психологии» (1909), в которой дал анализ мифа о Прометее, провел аналогию между между мифом и сновидением и выдвинул утверждение, гласящее, что «миф есть отрывок пережитой духовной жизни детства народа» и что «каждый народ окружал начало своего существования мифом, удивительно напоминающим бредовые идеи о происхождении у душевнобольных». В труде О. Ранка и Г. Закса (1881–1947) «Психоаналитическое исследование мифов и сказок» (1913) отмечалось, что психоанализ не только предлагает определенный метод толкования мифа, но и обосновывает необходимость объяснения его при помощи того значения, которое имеет бессознательное при создании мифов. По их мнению, психоанализ заменяет поверхностное сравнение генетическим исследованием, позволяющим «рассматривать мифы как измененные остатки желаний-фантазий целых народов». Миф – не индивидуальный продукт, как сновидение, но и не такой устойчивый, окончательно сложившийся, как произведение искусства. «Создание мифа – это процесс, который никогда не заканчивается и приспосабливается последующими поколениями к их религиозному, культурному, этическому уровню, или, говоря языком психологии, к данной стадии вытеснения». Последующие психоаналитики также уделяли значительное внимание изучению мифов и использованию их материала в своей интерпретационной деятельности в процессе аналитической терапии. В современном психоанализе в центре рассмотрения и переосмысления находятся прежде всего такие мифологические построения, как миф об Эдипе и Нарциссе.... смотреть

МИФ

МИФ - форма целостного массового переживания и истолкования действительности при помощи чувственно-наглядных образов, считающихся самостоятельными явле... смотреть

МИФ

- форма целостного массового переживания и истолкования действительности при помощи чувственно-наглядных образов, считающихся самостоятельными явлениями реальности. Мифологическое сознание отличается синкретизмом, восприятием картин, рожденных творческим воображением человека, в качестве "неопровержимых фактов бытия" (Лосев). Для М. не существует грани естественного и сверхъестественного, объективного и субъективного; причинно-следственные связи подменяются связью по аналогии и причудливыми ассоциациями. Мир М. гармоничен, строго упорядочен и не подвластен логике практического опыта. Исторически М. возникает как попытка построения на интуитивно-образном уровне восприятия целостной картины мироздания, способной обобщить эмпирический опыт и дополнить (при помощи умозрительных спекуляций) его ограниченность. Естественно-историческая неполнота достоверного знания о мире, неразработанность понятийного аппарата и отсутствие на ранних этапах существования человеческого общества четко зафиксированных принципов построения и обоснования знания предопределили появление М. как некоей гипотезы, импровизированного суждения по поводу реальности, которое затем предстает для своего носителя в качестве единственно возможного и самоочевидного облика мира. М. представляет собой своеобразное опредмечивание коллективных фобий, оформление в ярких и доступных образах массовых ожиданий, страхов и надежд. М. нерефлексивен, т.к. изначально несовместим с рационально-критическим подходом к любому явлению, отдавая предпочтение эмоциональному созвучию и субъективной убежденности. Пространство М. закрыто, завершено, и единственное движение, возможное в нем, - повтор, воспроизведение уже некогда свершившегося. М. при этом функционирует как в качестве определенного способа переживания реальности, так и в виде его продукта - завершенной картины мира. Как первичная форма целостного дотеоретического общего мировоззрения, М. составляет неотъемлемую часть любого типа культуры - как в стадии его становления, так и в процессе генезиса и эволюции присущих данной культуре мировоззренческих моделей и форм духовно-практического освоения мира. Появление развитых систем рационально-понятийного знания не приводит к одновременному вытеснению из духовной жизни общества элементов мифологического сознания. Последнее постоянно воспроизводится на уровне спонтанного житейского опыта и неформализуемого полностью практического сознания, а также в ситуациях, связанных с необходимостью коллективного социального действия, основанного на беспрекословном подчинении чужой воле. "Экологическая ниша" М., таким образом, помещается в тех областях человеческого существования, где рационалистическое миропонимание либо не занимает господствующего положения, либо по каким-то причинам его теряет. В динамике культуры подобные ситуации, как правило, связаны с глобальными (смена идеалов рациональности, поиск мировоззренческих оснований новой исторической эпохи, преобразование типа общественного устройства) или локальными (смена парадигм в частных науках, возникновение новых областей знания или теоретических систем) процессами, лишающими однозначности (и ореола рациональности) прежнюю систему ценностей. Роль М. в жизни современного общества неоднозначна. М. как универсальная форма дотеоретического мировоззрения, присутствует в различных сферах духовно-практического освоения реальности (М. массового сознания, "гносеологические М." в структуре научного знания, идеологические М., "магический реализм" в литературе и искусстве) как необходимый и обладающий мощным продуктивным потенциалом элемент. В то же время современная политическая мифология нередко используется политическими организациями и властными структурами для целенаправленного программирования массового сознания, формирования лояльно-конформистских или радикально-агрессивных общественных настроений. М.Р. Жбанков... смотреть

МИФ

др.-греч. мythos – предание), древнейший жанр народного творчества; повествование, персонифицирующее в художественных образах общественные представления о природных и социальных явлениях, об устройстве мира в целом. Миф возникает в первобытном обществе как средство логического и вместе с тем эмоционального постижения причин и законов существования мира и человека в мире. Он руководит первобытным сознанием, дает человеку первичные представления о религии, искусстве, общественно-правовых отношениях и т. д. По функциям и предметам изображения выделяют различные типы мифов. Большинство мифов являются этиологическими, разъясняющими причины существования того или иного явления. Космогонические мифы сообщают о выделении Порядка из Хаоса, об устройстве мира; к этому разряду относятся также астральные мифы (в т. ч. солярные и лунарные). Возникновение богов и людей описывают, соответственно, мифы теогонические и антропогонические, в последних дано множество трактовок происхождения человеческого рода; описывается или происхождение людей от какого-либо определенного животного, птицы, рыбы (в тотемических мифах), или их волшебное рождение из тела первочеловека, приносимого в жертву богам (в древнеиндийской «Ригведе» и «Упанишадах»). Мифы эсхатологические повествуют о конце света или конце времен; они носят предупредительный характер: разрушение привычного для людей мира связывается с нарушением ими порядка (например, с невыполнением данных богами законов). Конец света изображается как разрушение земной поверхности, хаотическое смешение стихий; его сопровождают землетрясения, пожары, мировой потоп, мор, нашествие чудовищ. Часто такая катастрофическая трансформация мира представлена как процесс его пересоздания богом для достижения окончательного, идеального Порядка. Мифы героические рассказывают о четырех типах героев: первопредках, демиургах, культурных героях и трикстерах. Первопредки – это создатели родовой общины и ее правил, первые люди или тотемные существа. Демиурги – боги или люди, владеющие искусством созидания природных объектов и культурных предметов. Культурные герои учат людей ремеслам и искусствам, добывают для них уже готовые магические предметы, устанавливают общественные правила, защищают от сил Хаоса – чудовищ и хтонических существ. Трикстеры являются комическими дублерами или демоническими антагонистами демиургов. Античные авторы регулярно применяли образы и сюжетные схемы мифов в своих сочинениях. В Средние века на основе мифов создаются национальные образцы героического эпоса, а в эпоху Возрождения образы многих десакрализованных мифов используются в качестве условных эмблем Добра и Зла (например, Ариэль и Калибан в «Буре» У. Шекспира). Творческую интерпретацию мифов предлагают представители романтизма в кон. 18 – нач. 19 в. К началу 20 в. мифологическая основа стала неотъемлемой чертой многих образцов модернистской литературы (романы Дж. Джойса и Т. Манна, поэзия Р. М. Рильке, Т. С. Элиота). Во второй пол. 20 в. в связи с творчеством латиноамериканских прозаиков (Х. Л. Борхеса, Г. Гарсия Маркеса и др.) исследователи пишут о мифологическом реализме как особом методе художественного изображения современной действительности.... смотреть

МИФ

(греч. mythos — сказание, предание) — характерное для первобытного сознания синкретическое отражение действительности в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевленных существ, к-рые мыслятся вполне реальными (Мифология); продукт устного народного творчества, коллективной народной фантазии. Различаются М, героические (сказочные: цикл М. о Геракле) и этиологические (объясняющие причины событий, обычаев, названий: М. о Прометее—открытие огня, об Афине и Тесее — создание афинского государства и нек-рых общественных институтов). Уже в Древн. Греции была сделана попытка истолковать М. как одушевление природных сил (Метродор), а затем и общественных явлений (Евге-мер). В XX в. воинствующей реакцией искусственно создаются М., направленные против человека и прогресса об-ва (М. почвы и крови в фашизме). Однако в существе своем как продукт стихийного народного творчества, носящего донаучный характер, М. свидетельствует о пробуждении человеческого сознания, его устремленности к будущему. М. составляют почву античного иск-ва (для Аристотеля М. есть фабула трагедии); греч. и христианские М. оказали большое влияние на иск-во Возрождения и классицизма. Важное значение для исследования структуры М. имеют работы Леви-Строса. На Западе существует мн. теорий, к-рые, понимая худож. творчество как бессознательный, всецело интуитивный процесс, отождествляют его с мифотворчеством (созданием новых М.). Нек-рые представители экзистенциализма, унаследовав т. зр. нем-романтиков XIX в., иррационалистиче-ски трактуют М,, видят в нем осн. форму сознания, присущую отчужденному человеку. Т. наз. концепция активизма противопоставляет деятельность субъекта, вырываемого из реальных условий, исторической необходимости, отражение жизни в иск-ве заменяет творческим актом субъекта, создающего «новую действительность». Предпринимаются также попытки рассмотреть М. с т. ар. связи с обыденным сознанием (М. как нечто известное, но еще не познанное; явление, причины к-рого неизвестны), как эстетическую реальность (худож. произв.— единство объективного и субъективного, интеллектуального и эмоционального, творческого и рецептивного (воспринимающего) начал). Не отрицая роли М. как начального этапа в развитии совр. худож. сознания, важно не упускать из виду, что иск-во — одно из средств дефетишизации действительности, специфическая форма ее познания, а также самосознания человека. Такие задачи решает реалистическое иск-во (Реализм), перерабатывая прежние М., раскрывая их реальное жизненное ядро (классический пример — роман ТМанна «Иосиф и его братья»). Нередко совр. художники обращаются к М., подвергая их новой интерпретации в целях выражения вечных философских проблем, раскрытия смысла человеческого существования (напр., «И дольше века длится день» Ч. Айтматова, «Когда уплывают киты» ЮС. Рытхэу и др.).... смотреть

МИФ

Повествование, о котором известно, что оно ложно, но которому мы верим, как если бы оно было истинным. Мифы бывают двух родов. Во-первых, существуют символические мифы, ложные при буквальном их понимании, но истинные, если толковать их как символы. Примером такого мифа является древнеегипетское повествование об Озирисе, который был убит Сетом, разъят на четырнадцать частей, но, несмотря на это, после их сложения вместе произвел на свет Хоруса. Этот рассказ, воспринятый буквально, конечно, ложен, ибо никогда не существовало ни Озириса, ни Хоруса и совершенно невероятно, чтобы расчлененный на части человек мог произвести кого-то на свет. Однако в символическом истолковании эта история предстает по-иному. Миф об Озирисе символически выражает веру египтян в бессмертие души, а эта вера не является ложной. С символическими мифами связаны два заблуждения. Первое, распространенное среди приверженцев различных религий, основано на буквальном понимании мифов и признании их истинными. Второе, ставшее широко известным благодаря протестантскому теологу Бультманну, состоит в требовании очистить религию от мифов, оставив в ней положения, истинные в буквальном смысле. Демифологизация — явное заблуждение, ибо существенной чертой религии является разговор о предметах, выходящих за пределы возможностей обыденного языка, т. е. о Боге, и поэтому любая религия использует и должна использовать мифы в их символическом значении. Религия без мифов, подобно квадратному кругу или красной зелени, представляет собой противоречие в терминах. Мифы второго рода не имеют символического значения; понятые буквально, они выполняют функцию призыва к действию. Классическим примером такого мифа является всеобщая забастовка, в возможности которой многие социалисты сомневались, однако держались за этот миф, ибо он воспламенял их в борьбе за правое дело. Розенберг, теоретик гитлеризма, создал свой «миф двадцатого века», т. е. расистский миф о роли немецкого народа и т.д., именно с этой целью. Мифы второго рода ложны; в отличие от символических мифов, это прямая неправда, и навязывать их людям, находящимся в здравом уме, абсурдно, тем более что известно, к каким тяжелым последствиям приводит вера в подобные мифы. Вполне возможно, что возникновение мифов связано с национализмом. Причина их распространения— сомнение в возможностях разума, неуважение к здравому смыслу. Как легко заполнить пробелы в нашем знании с помощью лживых историй, а затем дать им изысканное название «мифы»! См.: коммунизм, мировоззрение, религия, утопия.... смотреть

МИФ

MYTH) Миф представляет собой повествование (narrative account) о сакральном, воплощающее коллективный опыт и выражающее коллективную совесть. Антропология XIX в. стремилась раскрыть происхождение мифов, рассматривая их как ненаучные объяснения социальных институтов и практик. Согласно Б. Малиновскому, мифы обеспечивали легитимацию существующего общественного устройства. На современное понимание мифа глубокое влияние оказал К. Леви-Стросс, анализировавший мифы с точки зрения структурной лингвистики как систему знаков. Согласно Леви-Строссу, мифы не являются легитимирующими грамотами социальных институтов и попытками объяснить существующее общественное устройство. Функция мифа является, в сущности, когнитивной, она заключается в объяснении фундаментальных категорий человеческого разума. Эти категории образуются серией противоречащих друг другу бинарных оппозиций — природы и общества, сырого и вареного, мужчины и женщины, левого и правого. Мифы не содержат сообщение, которое стремятся расшифровать антропологи. Любой миф есть лишь вариация на тему, представляющая определенную комбинацию элементов. Так, миф об Эдипе — это всего лишь один из вариантов сочетания элементов мать/сын, муж/жена и отец/сын, организованных в рамках отношений любви, ненависти, служения и господства. Несмотря на плодотворность такого подхода в теоретическом плане, методологические предпосылки Леви-Стросса часто критиковались как произвольные и этноцентричные. Если традиционная антропология занималась исследованием мифов в первобытном обществе, то структурный анализ мифа применялся и в отношении современных индустриальных обществ. Например, Р.Барт (Barthes, 1957) рассматривает мифы как систему коммуникации, состоящую не только из письменных дискурсов, но и из продуктов кино, спорта, фотографии, рекламы и телевидения. В определенной степени данные мифы — это заблуждения. Более важным, однако, является то, что они представляют широко транслируемые по каналам коммуникации образы, посредством которых общество пытается придать своей собственной культуре видимость абсолютной естественности. Примером является свойственный французам миф о вине, которое представляет собой не просто один из многих спиртных напитков, а определенный символ «французского». См. также: Дискурс; Идеология; Семиотика; Структурализм. Лит. : Barnard and Spencer (1996) ... смотреть

МИФ

Миф (от греч. mythos предание, сказание) 1) повествование о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В ... смотреть

МИФ

от греч. mythos – слово, предание, сказание) – Обычно под М. понимается: а) сказания древних народов, б) вымысел, в) идеологическая конструкция, которая, независимо от ее истинности, призвана мобилизовать массы на определенную деятельностиь. Во всех этих случаях речь идет о сознании, субъективной реальности, т.е. М. предстает как социальное и антропологическое явление. Концепция М. как онтологического феномена была разработана А.Ф. Лосевым. Согласно этой концепции М. есть не выдумка, но категория бытия: «Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая вещественная реальность», хотя и выраженная в слове. Все вещи даны человеку через соотнесенность с его опытом, и все они становятся мифичными, если в непосредственном видении мира и вытекающем из него поведении происходит совпадение двух планов – внешне-событийного и заложенного в личности ее внутреннего первообраза. Миф оказывается особой интерпретацией (этому понятию Лосев также придает онтологическое значение) того, что Лосев назывет «самое само» - абсолютной индивидуальности. С позиций коррелятивной онтологии нельзя согласиться с тем, что непредикативный абсолют (трансцендентная реальность в нашей терминологии) может проявляться в интерпретациях, в том числе и мифических. Однако рациональное зерно в лосевском подходе безусловно есть. Оно заключается в том, что принявшие определенную мифическую картину бытия и ведут себя соотвествующим образом. К примеру, представление о волосах как мусоре, выметаемом из парикмахерской, или амулете объективно дает себя знать в разном поведении, и, стало быть, стороны такой вещи как волосы, выделенные в этих разных представлениях («мифах») , объективно имеют место в бытии. И в этом отношении субъективная реальность уже предстает как объективная. Точно так же как иллюзия, будучи явлением субъективным (и искаженным образом объективной реальности), предстает как объекnивный момент в психофизиологии личности и в прогнозируемой ее роли в управлении поведением данной личности. - Лосев А.Ф. Диалектика мифа / Лосев А.Ф. Из рапнних произведений. М.. 1990. Сагатовский В.Н. Многокачественное бытие / http://vasagatovskil.narod.ru ... смотреть

МИФ

рассказ, архаическое повествование о богах, духах (впоследствии — о героях). М. явл. исторически первой формой культуры, компенсируя недостаточность практ. овладения природой через смысловое породнение с нею. М. разрешали антиномии бытия. Человек, живущий в мире М., не чувствовал себя отчужденным от природы. М. создавали целостный образ мира, в к-ром все имело свое значение, место и объяснение. Прошлое, настоящее и будущее были неразрывно связаны друг с другом. М. определяли образ жизни и поведение человека. Следует отличать М. от религии: религия обожествляет сверхъестеств., трансцендентное, а М. — непосредственную игру природных сил и стихийные страсти души, понятые как ее продолжение. Для М. (в отличие от религии) природное явление (напр., солнце) и страсть (напр., гнев) — это и есть божества (Солнце, Гнев). М. составили основу антич. иск-ва, в к-ром заключались представления о творении мира как «добывании» культ. героем элементов природы и культуры (М. о Прометее, Геракле, Сизифе и др.) и превращении хаоса в космос. Филос. традиция Просвещения акцентировала представление о М. как о форме невежественного предрассудка, иллюзорного, фантастического мышления, выдвигая проект радикальной демифологизации культуры, соц. деятельности, мышления. Неклассич. философия, напротив, видит в М. одну из фундаментальных форм мышления, познания, языка, обнаруживающую себя не только в архаичных периодах развития человечества, но и в совр. культуре, иск-ве, полит. идеологии, повседневной коммуникативной практике. Лит.: Голосовкер Э.Я. Логика мифа. М., 1987; Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991; Общее понятие мифа и мифологии. Основные мотивы и термины // Мифологический словарь / Под ред. Е.М.Мелетинского. М., 1991. С. 653—672; Мифы народов мира. Иллюстрированная энциклопедия: В 2 т. М., 1997. М.М.Новикова ... смотреть

МИФ

миф сущ., м., употр. сравн. часто Морфология: (нет) чего? ми́фа, чему? ми́фу, (вижу) что? ми́ф, чем? ми́фом, о чём? о ми́фе; мн. что? ми́фы, (нет) че... смотреть

МИФ

(гр.): сказание, рассказ о каких-то событиях, которые сопровождали историю разных народов у их истоков. В древности повествование о деяниях богов и героев, в которых олицетворялись природные и общественные явления: картина мира и человека в нем, взаимоотношения между людьми. Мифы служили основой и исходным материалом для устного народного творчества: героического эпоса, легенд, сказок, исторических песен и т. п. Размышление о мифах и мифологии используется ради обнаружения истоков религий, поскольку миф образует первичную форму объяснения вещей и универсума, объяснения, руководствующегося не разумом, а чувством. Миф был предшественником религии, впоследствии ставшим одним из ее компонентов. Однако отождествление мифа с религией большинству исследователей представляется несостоятельным, равно как и стремление исключить миф из совокупности религиозных идей и образов. Многие мифы в переосмысленном виде вошли в состав Священного писания национальных и мировых религий. Так, богословы признают мифами библейские повествования о шестидневном творении мира, о всемирном потопе и многие другие ветхозаветные сюжеты. В современной литературе понятие мифа многозначно. В традиционном понимании – это возникающее на ранних этапах повествование, в котором явление природы или культуры предстает в одухотворенной и олицетворенной форме. В более поздней трактовке – это исторически обусловленная разновидность общественного сознания. В новейших истолкованиях под мифом подразумевают некритически воспринятое воззрение. Миф оценивают, наконец, как универсальный способ человеческого мирочувствования. Размышление о мифах в качестве метода углубленного познания человека и религии и как особая форма мировосприятия и понимания человека сохраняются и утверждаются в современной философии.... смотреть

МИФ

(Myth; Mythos) — непроизвольное коллективное утверждение, основанное па бессознательном психическом переживании (опыте).Современная психология, считал Юнг, должна иметь дело с продуктами бессознательной фантазии, включая мифологические мотивы, служащие заявлениями психики о себе.«Первобытная ментальность (ум) не изобретает мифы, она их переживает. Мифы — это изначальные открытия, обнаружения пресознательной психики <...> Многие из таких бессознательных процессов могут косвенным образом вспыхивать, появляться в сознании, но никогда благодаря сознательному усилию или выбору. Другие возникают спонтанно, так сказать, из неотчетливой или недемонстрируемой сознательной причины» (CW 9i, par. 261).Согласно Юнгу, мифы не представляли, а, скорее, были психической жизнью первобытных. Когда такие мотивы неожиданно обнаруживаются в ходе анализа, они передают жизненный смысл. И не просто соответствуют определенным коллективным элементам, но сами эти элементы реактивируются в душе сегодняшнего человека. Вывод Юнга был таков: предпосылки мифообразования должны быть представлены в структуре самой психики. Именно здесь Юнг предположил существование коллективного бессознательного или хранилища архетипических структур, опыта и тем.Мифы представляют собой истории архетипических столкновений. Так же, как волшебная сказка аналогична работе личного комплекса, миф оказывается метафорой для действий архетипа как такового. Подобно своим предшественникам, современный человек продолжает оставаться мифотворцем, он вновь и вновь разыгрывает драмы тысячелетней давности, основанные на архетипических темах, и благодаря своей способности к осознанию может освободиться от их принудительных объятий.... смотреть

МИФ

(иноск.) — выдумка, чушь, небывальщина, сказка, намек на сказочные иносказания в лицах, на поверья Ср. Мифическое, баснословное, невероятное, невозможн... смотреть

МИФ

- этап и форма развития культуры, характеризуется движением от осмысления мира через восприятия, фонемы и даже семантемы к осмыслению через язык, предложения, повествования. В М. фиксируются те ритмы мира, к которым адаптируется человек. Над представлениями о ритмах мира наслаивалось повествование о возникновении порядка из первобытного хаоса. Эти ритмы воплощаются в мифологической жизни демонов, химерических существ, культурных героев, тождественных космосу, свету, суше, веществу и т. д. В М. преобладает инверсия (но одновременно развивается медиация). М. существует как содержание эмоциональной жизни личности, организующей фактор ее деятельности. Переживание М. личностью воспринимается ею как непрерывное участие в его воссоздании, в обеспечении интеграции, в воплощении некоторого синкретического тотемического идеала. Приобщение к М. является приобщением к творчеству через слияние с тотемом, с культурным героем, с его функциями. М. всегда является программой, направленной на ликвидацию конфликта, предотвращение отпадения, на синкретическое слияние всего со всем. М. является не только этапом развития культуры, но и его уровнем, который не исчезает в современном обществе, но служит основой для наслоения новых форм культуры иного типа. Существование уровня мифологии в культуре позволяет отбрасывать в критических социокультурных ситуациях все, что находится над ним, через антимедиацию, разрушать наслаивающиеся формы культуры, соответствующие им социальные отношения. В борьбе с этой опасностью может развиваться государственная идеология, которая пытается убедить всех, что реально нет двух пластов культуры, но лишь один.... смотреть

МИФ

Миѳъ (иноск.) выдумка, чушь, небывальщина, сказка, намекъ на сказочныя иносказанія въ лицахъ, — на повѣрья. Ср. Миѳическое, баснословное, невѣроятное,... смотреть

МИФ

(греч. mythos предание, сказание, слово) 1) традиционное анонимное повествование, образно объясняющее события космоса, истории и божественной жизни, происхождение человека, условия его жизни, смерть и др. Как тип мышления миф характерен тем, что строго не различает природное и сверхприродное, происхождение и сущность, историческое и вечное, вещественное и духовное, эмоциональное и рациональное, индивидуальное и родовое. 2) В философии появление мифов нередко связывается с формированием язычества с его родовым сознанием и культовой практикой и они оцениваются чаще всего отрицательно как по существу чуждые истине, как помрачающие и порабощающие дух человека. Философия содействовала становлению личностного самосознания и освобождению мышления от власти мифов в целях свободного поиска истины (Логос против мифа). Неоплатонизм, однако, интерпретировал миф как символ высшей истины и примирил древнюю философию с языческим жизнепониманием. Это было отвергнуто ранним христианством. 3) В ХХ в. миф понят как способ мышления, необязательно связанный с язычеством. *Миф есть воспоминание о мистическом событии, о космическом таинстве* (В.Иванов). В мифе находят причастность бытию и религиозную веру. Присутствие мифа обнаружено на высших этапах культурного развития и признано, что образно-мифологическая форма изложения того, что открывается в духовном опыте человека, имеет ряд преимуществ перед рационально-философской. Но социальные мифы ХХ в. стали основным средством порабощения личного и общественного сознания, не имеют ничего общего с духовным призванием человека и должны быть отвергнуты.... смотреть

МИФ

myth), предание о прошлом, часто содержащее элементы религ. учения или вымысла. М. того или иного рода присутствуют во всех об-вах, но функции их весьма разл. Иногда это попытки объяснить происх. мироздания и человечества (миф о сотворении мира), образование полит, ин-тов или содержание ритуалов; М. могут рождаться и просто из любви к сочинительству. В М. часто описываются деяния богов или сверхъестественных существ, обладающих необычайными возможностями превращаться из человека в животное или совершать необыкновенные подвиги. Антропологи затратили немало усилий на то, чтобы отделить М. от истории; однако у истории та же роль, что и у М., и эти два вида повествования о прошлом незаметно перетекают один в др. Фрейзер и др. ученые рассматривали М. как раннюю форму религ. или науч. мысли. Эта т.зр. впоследствии подверглась критике со стороны Малиновского, к-рый видел в М. ср-во оправдания существующего обществ, порядка. Рум.амер. религиовед Мирче Элиаде (1907—86) рассматривал М. как религ. феномен, как попытку человека вернуться к первонач. акту творения. Леви-Строс полагал, что значение М. заключено не в его содержании, а в структуре, поскольку именно она воспроизводит универсальные принципы деят-ти разума. В психологии М. рассматривается как важная подоснова человеческого поведения. Как Фрейд, так и Юнг постоянно обращались к М. в своих работах. Каковы бы ни были теории, рассматривающие происх. и функции М., эти последние неизменно объявляются важнейшими элементами человеческого сознания. ... смотреть

МИФ

от греч. mythos предание, сказание) 1) повествование о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В мифах переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства. Мифам разных народов присущи сходные и повторяющиеся темы и мотивы. Наиболее типичны мифы о происхождении мира, Вселенной (космогонические мифы) и человека (антропогонические мифы); о происхождении солнца (солярные мифы), луны (лунарные мифы), звезд (астральные мифы); мифы о животных; календарные мифы и др. Особое место занимают мифы о происхождении и введении культурных благ (добывание огня, изобретение ремесел, земледелия), а также об установлении определенных социальных институтов, брачных правил, обычаев и обрядов. Для мифов характерно наивное очеловечивание всей природы (всеобщая персонификация). В первобытном обществе мифы - основной способ познания мира, опирающийся на своеобразную логику (нерасчлененность, тождественность субъекта и объекта, предмета и знака, существа и его имени); особенность мифологического сознания - установление мнимых связей между различными явлениями. Элементы мифологического мышления сохраняются и в современном массовом сознании (напр., расовые и классовые мифы, культ вождей, ритуалы массовых сборищ и т. п.); 2) в переносном смысле - ложные, некритические, оторванные от действительности состояния сознания, концепций, представления. Основное отличие мифа от сказки: в миф рассказчик верит, а в сказку нет.... смотреть

МИФ

Настоящее имя: Воронов Михаил АлексеевичПроизведения:• Миф. Царицыно // Русские Ведомости. — 1872. — № 188Источники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов ... смотреть

МИФ

МИФ (от греч . mythos - предание, сказание), повествование о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В мифах переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства. Мифам разных народов присущи сходные и повторяющиеся темы и мотивы. Наиболее типичны мифы о происхождении мира, Вселенной (космогонические мифы) и человека (антропогонические мифы); о происхождении солнца (солярные мифы), луны (лунарные мифы), звезд (астральные мифы); мифы о животных; календарные мифы и др. Особое место занимают мифы о происхождении и введении культурных благ (добывание огня, изобретение ремесел, земледелия), а также об установлении определенных социальных институтов, брачных правил, обычаев и обрядов. Для мифов характерно наивное очеловечивание всей природы (всеобщая персонификация). В первобытном обществе мифы - основной способ познания мира, опирающийся на своеобразную логику (нерасчлененность, тождественность субъекта и объекта, предмета и знака, существа и его имени); особенность мифологического сознания - установление мнимых связей между различными явлениями. Элементы мифологического мышления сохраняются и в современном массовом сознании (напр., расовые и классовые мифы, культ вождей, ритуалы массовых сборищ и т. п.). Мифы в переносном смысле - ложные, некритические, оторванные от действительности состояния сознания, концепций, представления.<br><br><br>... смотреть

МИФ

МИФ (от греч. mythos - предание - сказание), повествование о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. В мифах переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства. Мифам разных народов присущи сходные и повторяющиеся темы и мотивы. Наиболее типичны мифы о происхождении мира, Вселенной (космогонические мифы) и человека (антропогонические мифы); о происхождении солнца (солярные мифы), луны (лунарные мифы), звезд (астральные мифы); мифы о животных; календарные мифы и др. Особое место занимают мифы о происхождении и введении культурных благ (добывание огня, изобретение ремесел, земледелия), а также об установлении определенных социальных институтов, брачных правил, обычаев и обрядов. Для мифов характерно наивное очеловечивание всей природы (всеобщая персонификация). В первобытном обществе мифы - основной способ познания мира, опирающийся на своеобразную логику (нерасчлененность, тождественность субъекта и объекта, предмета и знака, существа и его имени); особенность мифологического сознания - установление мнимых связей между различными явлениями. Элементы мифологического мышления сохраняются и в современном массовом сознании (напр., расовые и классовые мифы, культ вождей, ритуалы массовых сборищ и т. п.). Мифы в переносном смысле - ложные, некритические, оторванные от действительности состояния сознания, концепций, представления.<br>... смотреть

МИФ

(лат. мифос предание, сказание, легенда) фантастические, символические представления о богах и легендарных героях, сверхъестественных силах, объясняющие происхождение и сущность мира, предназначение человека. *Миф первая форма рационального постижения мира, его образно-символического воспроизведения и объяснения, выливающихся в предписание действий. Миф превращает хаос в космос, создает возможность постижения мира как некоего организованного целого, выражает его в простой и доступной схеме, которая могла претворяться в магическое действие как средство покорения непостижимого. Мифический мир наделяется теми качествами, которые окрашивают бытие индивида в его взаимосвязи с другими людьми. В мифах мир и субъект не разделены, символическое воображение продуцирует образы, воспринимаемые как часть действительности. Миф средство снятия социокультурных противоречий, их преодоления. Миф рождается на стадии господства архаического сознания, но не уходит со сцены истории с появлением рефлексирующего сознания, ибо антропоморфное (уподобленное человеку) видение реальности постоянно воспроизводится в культуре, апеллируя (обращаясь) к массовому сознанию. Социально-мифологические конструкции отвечают чаяниям массы и зачастую получают свое завершение в рефлективных усилиях профессиональных идеологов. Примерами могут служить нацистский миф крови или миф о советском человеке*.62... смотреть

МИФ

греч. - предание, сказание) - 1. Рассказы, повествования о богах, героях, демонах и т.д. 2. Способ понимания природы и социальной действительности на ранних стадиях общественного развития. На ранних стадиях первобытного общества человек не выделял себя из природы, он оставался ее частью, но одновременно жил в обществе, подчинялся его законам. Миф был направлен на создание гармонии между природой, обществом и человеком. Миф - это характерное для первобытного сознания синкретическое отражение действительности. Миф являлся основой общественного и человеческого сознания, религии, искусства, литературы, правопорядка. Мифотворчество народов мира имеет общие основы и характерные черты. Во всех культурах встречаются мифы космогонические, теогонические, тотемические и т.д. Космогонические мифы повествуют о создании и структурировании космического пространства и времени, разделении богами земли и неба, дня и ночи; творение завершается, как правило, созданием человека. Теогонические мифы рассказывают о происхождении богов, астральные - о звездах и планетах, тотемические - о родстве людей с объектами живой и неживой природы. Греческие мифы оказали большое влияние на искусство Возрождения и эпохи классицизма. Современные художники обращаются к мифам, подвергая их своей интерпретации в целях выражения вечных философских проблем, раскрытия смысла человеческого существования. ... смотреть

МИФ

- (от греч. mythos - предание - сказание), повествование о богах, духах,обожествленных героях и первопредках, возникшее в первобытном обществе. Вмифах переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства.Мифам разных народов присущи сходные и повторяющиеся темы и мотивы.Наиболее типичны мифы о происхождении мира, Вселенной (космогоническиемифы) и человека (антропогонические мифы); о происхождении солнца(солярные мифы), луны (лунарные мифы), звезд (астральные мифы); мифы оживотных; календарные мифы и др. Особое место занимают мифы опроисхождении и введении культурных благ (добывание огня, изобретениеремесел, земледелия), а также об установлении определенных социальныхинститутов, брачных правил, обычаев и обрядов. Для мифов характернонаивное очеловечивание всей природы (всеобщая персонификация). Впервобытном обществе мифы - основной способ познания мира, опирающийся насвоеобразную логику (нерасчлененность, тождественность субъекта и объекта,предмета и знака, существа и его имени); особенность мифологическогосознания - установление мнимых связей между различными явлениями. Элементымифологического мышления сохраняются и в современном массовом сознании(напр., расовые и классовые мифы, культ вождей, ритуалы массовых сборищ ит. п.). Мифы в переносном смысле - ложные, некритические, оторванные отдействительности состояния сознания, концепций, представления.... смотреть

МИФ

(от греческого mythos - предание, сказание), 1) повествования о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшие в первобытном обществе. ... смотреть

МИФ

МИФ (от греческого mythos - предание, сказание), 1) повествования о богах, духах, обожествленных героях и первопредках, возникшие в первобытном обществе. В мифе переплетены ранние элементы религии, философии, науки и искусства. Мифам разных народов присущи сходные и повторяющиеся темы и мотивы. Наиболее типичны мифы о происхождении мира, Вселенной (космогонические мифы) и человека (антропогонические мифы); о происхождении Солнца (солярные мифы), Луны (лунарные мифы), звезд (астральные мифы); мифы о животных; календарные мифы и др. Особое место занимают мифы о происхождении и введении культурных благ (добывание огня, изобретение ремесел, земледелия), а также об установлении определенных социальных институтов, брачных правил, обычаев и обрядов. Для мифов характерно наивное очеловечивание всей природы (всеобщая персонификация). В первобытном обществе мифы - основной способ познания мира, опирающийся на своеобразную логику (нерасчлененность, тождественность субъекта и объекта, предмета и знака, существа и его имени). Некоторые элементы мифологического мышления сохраняются и в современном массовом сознании (например, расовые и классовые мифы, культ вождей, ритуалы массовых сборищ и т.п.). 2) В переносном смысле - ложные, некритические, оторванные от действительности состояния сознания, концепции, представления. <br>... смотреть

МИФ

(от греч. mythos — сказание, предание) — плод коллективной фантазии, рассказ о богах, героях, демонах, духах и проч., отражающий представления о непозн... смотреть

МИФ

МИФ а, м. mythe m., &GT; нем. Myth &LT;гр. mythos сказание, предание. 1. Древнее народное сказание о богах, легендарных героях, о происхождении мира и... смотреть

МИФ

En.: Myths Мифы являются попытками объяснить трудные для понимания феномены pvistrauss, 1958). Миф, как правило, обращается к историям или феноменам, которые постичь проще. Нам необходимы образы, для того чтобы мыслить. Появление гипноза в мире науки потребовало обращения к образам, метафорам и мифам, с которыми прочно связаны имена великих предшественников. Некоторые мифы являются помехами, вводя в обиход небезобидные понятия; например миф об одержимости или о подчинении хозяину. «Мифы - активные элементы гипноза» (Godin, 1991). Образы же, напротив, хорошо вписываются в техническую мифологию нашей эпохи; их преимущество состоит в том, что они не делают акцент на власти терапевта: «Ваш мозг работает как компьютер. Вы можете научиться брать в скобки некоторые аспекты вашего «Я», в частности, вы отключаетесь о того, что вас окружает в настоящий момент. Теперь ваша энергия полностью используется для внутренней работы... Ваш мозг может начать поиск воспоминаний, о которых вы не подозреваете... Он способен включать программы поиска решений, не передавая этого на экран вашего сознания, и т. д.» ... смотреть

МИФ

(гр. – предание) – исторически начальная форма культуры, существующая как непроизвольное коллективное утверждение, основанное на бессознательном психическом переживании. Миф – это художественно обработанное сказание о том, что когда-то было до жизни рассказчика – о богах, о природе с фантастическими образами, о сущности человека и его отношениях с окружающим миром. Мифы создавались как непроизвольные образы памяти в сознании древнего человека, еще не отделившего себя от Космоса, Природы, со слабо развитым сознанием. Исследователи мифов называют их «бессознательным образом в сознании». Мифы глубоко символичны, они несут в себе надпредметный смысл, далеко отстоящий от существующей реальной действительности. Образы и события мифа всегда обобщены, четки лишь выводы из них о совести, о добре и зле, о горе и радости. А это уже сфера души и духа. Миф историчен как по происхождению, так и по содержанию: он отражает определенный, пока сокрытый от нас этап человеческого развития. Из русской мифологии пришли к нам образы Бабы-Яги, Змея-Горыныча, Домового, Купала, Ярила.... смотреть

МИФ

-а, м. 1.Древнее народное сказание о богах и легендарных героях, о происхождении мира и жизни на земле.Древнегреческие мифы. Миф о Прометее. 2. перен.... смотреть

МИФ

МИФ (МИФОТВОРЧЕСТВО) — психологическая гипотеза, согласно которой, люди нашли и культивируют новый предмет для веры — всемогущие высокоразвитые ВЦ. Иными словами, совр. человек, лишившийся опоры в своей вере в Бога, скептически относящийся к всемогуществу научного знания, поселил в своем сознании существа (нашел "богов нового времени"), которые воплощают могущество и вместе с тем никчемность нашей цивилизации. Верующие в НЛО полагают, что те способны освободить нас от грехов человечества (напр., загрязнения окружающей среды) или даже уберечь от гибели (напр., ядерного самоубийства). Или хотя бы спасти на межпланетном "ноевом ковчеге" (НЛО) людей, уверовавших в инопланетян ("праведники"). Причиной появления "культа инопланетян" (новой религии спасения) наз. кризис в об-ве (эпоху глубочайших перемен и коллективной неуверенности) или объясняют ее появление сегодняшним способом восприятия окружающей действительности, который находится под сильнейшим влиянием тех. стороны цивилизации.<br><br><br>... смотреть

МИФ

самая древняя форма общественного и индивидуального сознания, которая представляет собой систему образно оформленных императивов, определяющих деятельность и поведение людей. У каждого народа в первобытном и раннеклассовом обществе была своя система М. – мифология, куда входили зачатки моральных и правовых представлений и норм. Наиболее точно природу М. раскрыл К. Г. Юнг, он доказал, что мифы являются порождением коллективного бессознательного содержания психики людей и поэтому обладают огромной как регулирующей, так и разрушающей силой. М. и мифология не являются архаичными формами общественного и индивидуального сознания людей, они повсеместно распространены и сегодня, например, в политике, в искусстве, в религиозных верованиях и учениях, в науке и межличностных отношениях людей. В современной отечественной этике М. и обычай рассматриваются в качестве источника возникновения морали (А. М. Архангельский, О. Г. Дробницкий и др.). ... смотреть

МИФ

  1986, 2 серии, 136 мин., цв., тво.жанр: мелодрама.  реж. Аян Шахмалиева, сц. Кирилл Ласкари (по мотивам повести Кирилла Ласкари “Двадцать третий пиру... смотреть

МИФ

по [7] "повествование, о котором известно, что оно ложно, но которому мы верим, как если бы оно было истинным. Мифы бывают двух родов. Во-первых, существуют символические мифы, ложные при буквальном их понимании, но истинные, если толковать их как символы... Мифы второго рода не имеют символического значения; понятые буквально, они выполняют функцию призыва к действию... Розенберг, теоретик гитлеризма, создал свой "миф двадцатого века", то есть расистский миф о роли немецкого народа и т.д., именно с этой целью". В обществе непрерывно происходит самозарождение мифов, связанное как с человеческими качествами: способностью верить, ограниченностью умственных способностей, кругозором, так и особенностями преобразования информации самим обществом. К подобным мифам можно отнести веру в коммунизм, капитализм, рынок, экономику и т.п. умозрительные формы, позволяющие "разуму" ориентироваться в достаточно нестабильном мире. ... смотреть

МИФ

- (от греч. mythos слово, речь) -1) Древнее народное сказание о богах и легендарных героях, о происхождении мира и жизни на земле, передающее представл... смотреть

МИФ

(от греч. mythos предание) сказание как символическое выражение некоторых событий, имевших место у определенных народов в определенное время, на заре их истории. В этом смысле понятие мифа толкуется в поздней романтике (а также Крейцером и Шеллингом). В такой связи Бахофен называет миф *экзегезой символа*, *изображением событий народной жизни в свете религиозного верования*. В настоящее время говорят о мифизации известных понятий, благодаря которой явления, лежащие в их основе как рационально неосвояемые и непостижимые, должны быть представлены в качестве благоговейно принимаемых; подобными понятиями являются, напр., понятия государства, народа, коллектива, техники. В противоположность этому говорят также о демифологизации в той мере, в какой некоторые унаследованные взгляды и понятия, освобожденные от своей мифической формы, должны быть рационально объяснены.... смотреть

МИФ

(греч. mythos - рассказ, предание) — вымышл. рассказ, плод народной фантазии, в к-ром явления природы или культуры представляются в наивноолице-твор. форме. М. отличается от сказки тем, что всегда содержит в себе попытку объяснения явления (этиологич. функция мифологии). От легенды М. отличается тем, что в основе его не лежит никакое историч. событие. Сложен вопрос об отношении М. к религии. Одни ученые отождествляли М. с религией (мифологии, школа), другие противопоставляли М. религии: напр., по мнению Э. Лэнга и В. Шмидта, примесь М. лишь загрязняет религию. Нек-рые утверждают, что примесь религии, напротив, портит М-, к-рый первоначально выражал творч. фантазию человека, основанную на его трудовом опыте (см. Мифология). ... смотреть

МИФ

(греч. mythos рассказ, предание) — вымышл. рассказ, плод народной фантазии, в к-ром явления природы или культуры представляются в наивноолице-твор. форме. М. отличается от сказки тем, что всегда содержит в себе попытку объяснения явления (этиологич. функция мифологии). От легенды М. отличается тем, что в основе его не лежит никакое историч. событие. Сложен вопрос об отношении М. к религии. Одни ученые отождествляли М. с религией (мифологии, школа), другие противопоставляли М. религии: напр., по мнению Э. Лэнга и В. Шмидта, примесь М. лишь загрязняет религию. Нек-рые утверждают, что примесь религии, напротив, портит М-, к-рый первоначально выражал творч. фантазию человека, основанную на его трудовом опыте (см. Мифология).... смотреть

МИФ

▲ повествование ↑ древний, недостоверный миф - архаическое повествование о деяниях богов и героев.мифология. теогония.легенда. легендарный.предание. ... смотреть

МИФ

(от греч. mythos — предание, сказание) 1) сказание как символическое выражение некоторых событий, имевших место у некоторых народов в определенное время, в начале их истории и передающее представления их о происхождении мира, о явлениях природы, о богах и легендарных героях; часть будущих научных понятий зародились в мифах; 2) вымысел. Мифический — сказочный, легендарный, вымышленный. Начала современного естествознания. Тезаурус. — Ростов-на-Дону.В.Н. Савченко, В.П. Смагин.2006. Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония... смотреть

МИФ

(от греч. mythos — слово; сказание, предание) — сказание, передающее представления древних народов о происхождении мира, о явлениях природы, о богах и легендарных героях. В настоящее время говорят о мифологизации известных понятий, благодаря которой явления, лежащие в их основе как рационально неосвояемые и непостижимые, должны быть представлены в качестве благовейно принимаемых; подобными понятиями являются, напр., понятия государства, народа, коллектива, техники. В противоположность этому говорят также о демифологизации.... смотреть

МИФ

от др.-гр. ?????  - слово, сказание, предание)— ментальный стереотип, установка, призма, через которую человек смотрит на мир. Подключение к мифу  делает ПР-продукт культурно значимым, повышает капитализацию (стоимость на рынке) компании или бренда, привносит культурную ценность в имидж бренда, товара, услуги или личности. Напр., напиток Coca-cola воспринимается потребителем как обязательный атрибут новогодних праздников благодаря ПР-концепции компании,  в основе которой лежит новогодняя сказка.... смотреть

МИФ

1. В переводе с греческого означает рассказ илиречь, история, имеющая неизвестное происхождение или в происхождение которой невозможно проверить, но которое является частью традиций культуры или группы. Обычно миф содержит некоторый объяснительный компонент, якобы связывающий исторические события, особенно важные для данной культуры. В Юнгинианской теории мифы стали одним из объектов анализа коллективного бессознательного. 2. Ложное, ничем не подкрепляемое, но широко распространенное убеждение.... смотреть

МИФ

1) Орфографическая запись слова: миф2) Ударение в слове: ми`ф3) Деление слова на слоги (перенос слова): миф4) Фонетическая транскрипция слова миф : [м'... смотреть

МИФ

от гр. muthos): повествование о незапамятных и героических временах, объект мифологии. Размышление о мифах и мифологии используется ради обнаружения истоков религий, поскольку миф образует первичную форму объяснения вещей и универсума, объяснения, руководствующегося не разумом, а чувством. Размышление о мифах в качестве метода углубленного познания человека и религий утверждали и практиковали Шеллинг, Бахофен, Кассирер, Ясперс и Рикер. ... смотреть

МИФ

(от гр. muthos): повествование о незапамятных и героических временах, объект мифологии. Размышление о мифах и мифологии используется ради обнаружения истоков религий, поскольку миф образует первичную форму объяснения вещей и универсума, объяснения, руководствующегося не разумом, а чувством. Размышление о мифах в качестве метода углубленного познания человека и религий утверждали и практиковали Шеллинг, Бахофен, Кассирер, Ясперс и Рикер.... смотреть

МИФ

м1) Mythos m, sg неизм., pl -then; Sage f (легенда) 2) перен. Erfindung f, Erdichtung f Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, ... смотреть

МИФ

миф [< гр. mythos слово; сказание, предание] - 1) сказание, передающее представления древних народов о происхождении мира, о явлениях природы, о богах ... смотреть

МИФ

МИФ мифа, м. (греч. mythos). 1. Древнее народное сказание о богах или героях (истор. лит.). Мифы классической древности. Миф об Антее. Миф о Прометее. Ѓ Легенда, сказание, как составная часть религиозного исповедания (книжн.). Христианский миф. Миф о воплощении божества. 2. перен. Что-н. легендарное, фантастическое, баснословное; вымысел, выдумка..Его сведения оказались мифом. Это чистейший миф.<br><br><br>... смотреть

МИФ

м. прям., перен. mythe mмиф о Геракле — mythe d'HerculeСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теог... смотреть

МИФ

от греч. mythos - слово, сказание) - 1) предание, в котором явление природы, общественной жизни и культуры представляются и объясняются посредством порожденных народной фантазией образов-олицетворений; 2) вымысел, нечто фантастическое, неправдоподобное, легендарное; 3) в современной политической лексике обозначает искусственно создаваемое ложное представление о реальных общественных процессах.... смотреть

МИФ

МИФ м. греч. происшествие или человек баснословный, небывалый, сказочный; иносказанье в лицах, вошедшее в поверье. Шутники и Наполеона обратили в миф. Иные принимают дьявола за лицо, другие за миф, как олицетворенье зла. Мифический, к мифу относящийся. Мифология ж. баснословие; басни веры, по преданию, боговщина. -логичный, -ческий, баснословный, боговщинный. -лог, баснослов. <br><br><br>... смотреть

МИФ

м.mito m (тж. перен.)развенчание мифа — desmitización fпревращать в миф — mitificar vt

МИФ

(от лат. mythos - предание, сказание, легенда) - англ. myth; нем. Mythos. Фантастические, символические представления о богах и легендарных героях, сверхъестественных силах, объясняющие происхождение и сущность мира, предназначение человека. Antinazi.Энциклопедия социологии,2009 Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония... смотреть

МИФ

mit* * *мmit; efsane тж. перен.Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

корень - МИФ; нулевое окончание;Основа слова: МИФВычисленный способ образования слова: Бессуфиксальный или другой∩ - МИФ; ⏰Слово Миф содержит следующие... смотреть

МИФ

— возникающая на ранних этапах истории своеобразная форма мировоззрения, воплощаемая в сказаниях и повествованиях. Согласно З. Фрейду, миф — тот шаг, посредством коего отдельный индивид выходит из массовой психологии. Первым мифом был психологический, героический; пояснительный миф о природе, видимо, возник много позже.... смотреть

МИФ

возникающая на ранних этапах истории своеобразная форма мировоззрения, воплощаемая в сказаниях и повествованиях. Согласно З. Фрейду, миф - тот шаг, посредством коего отдельный индивид выходит из массовой психологии. Первым мифом был психологический, героический; пояснительный миф о природе, видимо, возник много позже. ... смотреть

МИФ

(2 м); мн. ми/фы, Р. ми/фовСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

Rzeczownik миф m mit m legenda f

МИФ

м. прям., перен. mythe m миф о Геракле — mythe d'Hercule

МИФ

•миф• מִיתוֹס ז'* * *מיתוססיפור בדויСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

миф, миф, -а, м.1. Древнее народное сказание о легендарных героях, богах, о явлениях природы. М. о Прометее.2. перен. Недостоверный рассказ, выдумка. М... смотреть

МИФ

ми́ф, ми́фы, ми́фа, ми́фов, ми́фу, ми́фам, ми́ф, ми́фы, ми́фом, ми́фами, ми́фе, ми́фах (Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку») . Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония... смотреть

МИФ

1) Древнее народное сказание, передающее верования древних народов о происхождении мира, о разного рода богах, демонах и духах, о легендарных героях и героических событиях, явлениях природы и др. 2) (Перен.) вымысел, нечто фантастическое, неправдоподобное, легендарное.... смотреть

МИФ

м. mito тж. перен. древнегреческие мифы — i miti greci миф о... — il mito di... миф о летающих тарелках — il mito dei dischi volanti Итальяно-русский словарь.2003. Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония... смотреть

МИФ

1) 神话 shénhuà2) перен. 无稽之谈 wújī zhī tán, 虚构 xūgòuСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония ... смотреть

МИФ

- (от лат. mythos - предание, сказание, легенда ) - англ. myth; нем. Mythos. Фантастические, символические представления о богах и легендарных героях, сверхъестественных силах , объясняющие происхождение и сущность мира, предназначение человека .... смотреть

МИФ

миф м 1. Mythos m, sg неизм., pl -then; Sage f c (легенда) 2. перен. Erfindung f c, Erdichtung f cСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда,... смотреть

МИФ

Миф для родителей. Жарг. шк. Шутл. Дневник. ВМН 2003, 86.Синонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теог... смотреть

МИФ

(греч. mythos сказание, предание) 1. древнее представленние какого-то исторического события, имеющее важное значение для данной культуры; 2. у К.Юнга компонент коллективного бессознательного, который подлежит анализу; 3. выдумка, вымысел.... смотреть

МИФ

устойчивый ложный (противоречащий действительности) образ субъекта (ложный имидж), сформировавшийся в условиях преднамеренных или непроизвольных дефицита или (и) противоречивости у общественности информации о субъекте.... смотреть

МИФ

греч. "muqhoz", "молчание", "тайное предание") - изначально сказания о деяниях богов и подвигах героев, передававшиеся тайно из уст в уста. Мифы имели огромное влияние на формирование древней культуры и религии. ... смотреть

МИФ

мmito mСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

воплощение смысловой энергии в вещах через которую они объединяются в новое жизненное целое, становятся моментами жизненного процесса и обретают качества личности, выражаемой в этом жизненном процессе. ... смотреть

МИФ

вымышленный рассказ, плод народной фантазии. Отличается от сказки тем, что всегда содержит в себе попытку объяснения явления. От легенды — тем, что в основе его не лежит никакое историческое событие.... смотреть

МИФ

миф, -аСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

{my:t}1. myt myten om det lyckliga bondesamhället--миф о счастливом крестьянском обществе

МИФ

миф, вымыселизмислица, мит м

МИФ

myteСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

_миф.мифологияСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

м.myth- личный миф- психотерапевтический миф- сексуальные мифы

МИФ

мифMythosСинонимы: басня, выдумка, вымысел, домысел, легенда, поверье, предание, сказание, сказка, теогония

МИФ

сущ. муж. родаміф -у

МИФ

элемент искаженной картины мира, в котором одно-два качества информации становятся доминирующими в ущерб другим качествам.

МИФ

миф мифоло́гия – книжные заимствования из греч. μύθος, μυθολογία, приспособленные к визант. произношению.

МИФ

м. 1. миф (кудай, баатыр, дүйнөнүн жаратылышы тууралу байыркы жомок); 2. перен. ойдон чыгарылган, кыялый, жалган нерсе.

МИФ

Hadithi (-);перен. uwongo ед.

МИФ

сказание, передающее представление древних народов о происхождении мира, явлениях природы, о богах и легендарных героях.

МИФ

миф анекдот, басня, выдумка, сказка, легенда, теогония, предание, домысел, сказание, вымысел

МИФ

1) міт (-ту). [Міт про рай (Л. Укр.)]; 2) (перен.: сказка, вымысел) казка, байка, вигадка, небилиця.

МИФ

• báje• mythus• mýtus• výmysl

МИФ

Начальная форма - Миф, винительный падеж, единственное число, мужской род, неодушевленное

МИФ

ми'ф, ми'фы, ми'фа, ми'фов, ми'фу, ми'фам, ми'ф, ми'фы, ми'фом, ми'фами, ми'фе, ми'фах

МИФ

мифология – книжные заимствования из греч. , , приспособленные к визант. произношению.

МИФ

сущ.муж.миф, халап; мифы о сотворении мира ҫут тӗнчене пултарнй ҫинчен калакан мифсем

МИФ

• mitas (2)

МИФ

миф = м. (прям. и перен.) myth; мифический (прям. и перен.) mythical.

МИФ

1. миф;- греческие мифы грек мифтері2. перен. (вымисел) хиял, ертегі сияқты

МИФ

mmyytti, [jumalais]taru

МИФ

Ударение в слове: м`ифУдарение падает на букву: и

МИФ

М mif, əsatir, əfsanə, xurafat, миф об Антее Antey əfsanəsi.

МИФ

Миф- fabula,-ae,f; mythus,-i,m (mythos);

МИФ

прям., перен. міф, род. міфа муж.

МИФ

миф см. анекдот, басня, выдумка, сказка

МИФ

1) миф, легенда, сказание; 2) выдумка, вымысел.

МИФ

мифСм. анекдот, басня, выдумка, сказка...

МИФ

(напр. в компьютерных играх) legend вчт.

МИФ

миф; греческӧй мифъяс — греческие мифы

МИФ

leģenda, mīts; izdomājums, pasakas

МИФ

Ythe

МИФ

миф асотир, қисса, ривоят

МИФ

мифм прям., перен ὁ μῦθος.

МИФ

Домог, үлгэр

МИФ

миф миф, -а

МИФ

Любой подвиг Геракла

МИФ

{N} առասպել միֆ

МИФ

mite • eo: mito

МИФ

Седая легенда

МИФ

миф м о μύθος

МИФ

м. Mythos m.

МИФ

миф.

МИФ

Müüt

МИФ

миф

МИФ

миф

МИФ

Миф

МИФ

Міф

T: 269